Наши специальные корреспонденты Наталья ЖЕЛНОРОВА и Александр МЕЩЕРСКИЙ встретились с российским премьером на экономическом совещании в Давосе (Швейцария).
- Когда в 1991-м вошли в правительство, допускали ли вы, что сумеете не только удержаться (атмосфера вокруг вашего имени тогда была тяжелая), но и стать главой правительства? Президент, похоже, доверял полностью вам этот корабль по имени "Россия", и теперь ее судьба, судьба реформы в ваших руках?
- Это случилось так быстро, так неожиданно... Я и не предполагал, что это произойдет. Более того - и не стремился к этому, не хотел. Но видя, что делается в правительстве, я чувствовал обиду и понимал, что с моим-то опытом, с профессиональной подготовкой, большой жизненной школой хуже не сделаю. Правительство - это не клуб, и смотреть, как здесь экспериментируют, понимая, что от каждого нашего решения зависит судьба миллионов людей, мне было тяжело. И когда мне сказали "надо", я решил - буду стараться.
Конечно, многое зависит от того, кто с тобою рядом. Подчеркиваю, я не считаю это правительство совершенным. Но не так просто найти людей достаточно подготовленных. Иным говорю: идем, а они не идут, у них есть любимое дело. Я же не могу кричать на каждом углу, что мне нужны министры.
- Но ведь есть и те, кто очень хочет в правительство!
- А вот этих мне не надо! Я не знаю, чего им больше надо: работы или власти?
- Прошел слух, что вы с Заверюхой родились в одной местности, земляки, поэтому вы его и спасаете от критики, поддерживаете кредитами.
- Я Заверюху до этого не знал. Он "всплыл" позднее. Нужно было найти министра, мы многих перебирали, и мне его посоветовали. А до этого никогда не встречались.
- Слух N 2: экономическую программу вам пишут Абалкин и Петраков.
- Между прочим, первым рыночником у нас был Петраков. Как я о нем могу сказать плохое? Да и об Абалкине тоже. А в отношении слухов - никому никаких программ не заказывал, а если люди их пишут, то это хорошо. Нельзя, чтобы те, кто первым пробивал дорогу в рынок, остались за бортом. Это несправедливо. Наоборот, всем умным людям говорю: давай программы, предложения, будем обсуждать.
- Почему вы в правительство не берете женщин? По исполнительности, сообразительности, по хозяйственности им нет равных среди мужского люда. С ними в руководстве можно сдвинуть горы!
- Согласен. Не лучшая традиция сложилась у нас, что не пользуемся в правительстве их дисциплинированностью, честностью, трудолюбием. Но почему так произошло - затрудняюсь сказать. Видимо, связано это с тем, что нас находят и мы находим других - все из одного "котла". Знаем, видим, как кто работает. Я не противник женщин в правительстве, но надо, чтобы они попались на глаза, что ли, проявили себя в деле прежде всего.
- О работе Гейдара и Федорова после их ухода вы могли бы говорить с благодарностью или с осуждением?
- Скажу прямо - как было на самом деле. Гайдар пришел в сентябре, когда программа уже была принята (6 августа), когда все задуманное мы уже осуществляли - и борьбу с инфляцией, и другие жесткие меры. Но он начал работать и, но правде говоря, многое снял с моих плеч, подхватив неотложные дела. А вот его уход - это, думаю, политический шаг. На его месте можно было бы и не хлопать дверью. Это несолидно. Думаю, здесь он не прав.
Все эти выкрутасы с уходом, с отставкой чести никому не делают. Хочешь уйти (силой - то никого не: заставишь работать!), уйди по-нормальному. На все это смотрит народ, делает свои выводы.
- Не получается ли так, что вы подбираете себе покладистых людей, а строптивые - пусть уходят?..
- Если бы они мне не подходили - я бы их повыгонял сразу, в две минуты. Наоборот, мне нужны непокладистые. Я должен видеть две стороны проблемы, когда каждый доказывает свое. Тогда можно увидеть истину, суть вопроса. А если все будут только одобрительно кивать, это опасно для дела.
- Считаете ли вы, что теперь вами создано идеальное для реформ правительство?
- Нет, не считаю. Формирование правительства - непростой процесс. Еще раньше людям, работавшим с Гайдаром, я сказал: кто не хочет - пожалуйста, уходите. Но кто остался, тот должен работать так, как требую я. Любые решения у нас принимаются коллегиально, в этом участвуют и реформаторы, и нереформаторы, но последнее слово остается за мной, председателем, Никто меня не может обойти в принятии важного решения.
Это сейчас бывшие министры заявляют на своих пресс-конференциях, что "они все могли". Им это нравится, в молодости многое кружит голову. Но ни Федоров, никто другой сам главных решений не принимал. Они принимаются или на президиуме, или Черномырдиным.
- Виктор Степанович, если вы, как и прежнее правительство Гайдара, не будете разъяснять народу сваю политику (чего хотите, какими путями пойдете), то ваши действия будут обречены на провал. Реформу без поддержки народа не сделаешь.
- Согласен с вами, в этом мы проигрывали, мы отдалялись от народа. Любые решения правительства мы договорились теперь объяснять людям: что наметили, что получилось. Если не получилось - объясним, почему. Если мы не правы, так и скажем: "Мы не правы".
- Волна преступности захлестнула Россию. Правительство к этому относится безучастно, и зло остается ненаказанным. Где же сила власти?
- Нас это тоже очень беспокоит. На самом деле идет разгул преступности, и в борьбе с ней мы недалеко продвинулись. Если каждый предприниматель будет бояться рэкета, а простой гражданин - опасаться выйти на улицу, то кому нужна такая жизнь? Спецслужбами разрабатываются меры, но все, увы, упирается в недостаточность материальных ресурсов и слабость законодательной базы.
- Наверное, и ваша вина, ваш грех есть в том, что преступность так разрослась...
- Если я - председатель правительства, то куда мне деваться от ответственности? Я и не ухожу от нее. Так что есть грех и на мне. Хотя мой главный критерий в работе - власть и порядок. Так и будет в России.
- Вы человек верующий?
- Верю в себя. Сказать, что я верующий, я бы погрешил душой, сказать, что нет, - тоже не могу. Я вырос в деревне среди верующих. И сам я крещеный. Вообще, убежден, что человек должен во что-то верить, у каждого должен быть свой Бог.
Доброта политику не нужна