24 января 1920 года в Париже в больнице для бедных и бездомных на улице Жакоб умер один их самых талантливых, необычных, загадочных художников ХХ века - Амедео Модильяни.
Тосканский принц
МОДИЛЬЯНИ - яркий, обаятельный красавец, эстет, интеллектуал, эрудит, наизусть декламировавший строфы "Божественной комедии" Данте, стихи Д'Аннунцио, Верлена, Бодлера, наркоман, алкоголик, любимец женщин - жил неприкаянно и нище. И так же умер.
Илья Эренбург в книге "Люди, годы, жизнь" писал: "Недавно я прочел в газете, что небольшой портрет работы Модильяни был продан на аукционе в Америке за сто тысяч долларов. За всю свою жизнь Модильяни не израсходовал и четверти этой суммы".
Он был уже болен туберкулезом, еще когда двадцатидвухлетним ослепительным "тосканским принцем", как называли его друзья, появился на Монпарнасе. Занятия скульптурой, постоянная пыль от камня здоровья не прибавили. Но умер он от нефрита. Его молодая жена Жанна, беременная вторым ребенком, не вынесла смерти любимого и 25 января выбросилась с шестого этажа родительской квартиры. Любовь этой тихой и преданной женщины была одним из немногих счастливых моментов в жизни Модильяни. Она пошла за ним сразу и навсегда. В письме одному из своих друзей Амедео писал после рождения дочери, которую тоже назвали Жанна, что он очень счастлив. Жена делила с ним все: его "никакой" быт, его голодную жизнь, холодную мастерскую, его болезни, его пьянки и дебоши, от которых иногда приходили в ужас хозяйки монпарнасских кафе. Наверное, такая спутница и нужна сильной неординарной личности, не умещающейся в рамки обыденности, каким был Модильяни. Потому что двум "звездам" рядом слишком тесно.
От любви "звезд" рождается Искусство
НЕИЗВЕСТНО, каким бы поэтом стала Анна Ахматова, не повстречай она Модильяни почти в самом начале своего творческого пути. В неизменном красном шарфе, с пристальным взглядом приковывающих глаз, с обезоруживающей улыбкой - таким он предстал перед молоденькой Аней. Он вошел в кафе "Ротонда", где сидела она за столиком и ждала своего мужа Николая Гумилева, отлучившегося к стойке. Они только что поженились и приехали в свадебное путешествие в Париж. Гумилев стремился показать ей все самые знаменитые места, в том числе и Монпарнас.
И вот не успел он отойти за кофе, как к жене тут же подошел человек в красном шарфе и, наговорив кучу комплиментов по поводу ее осанки и посадки головы, предложил писать ее портрет. Гумилев вспылил, могла завязаться ссора, но Ахматова каким-то образом конфликт уладила, и молодожены удалились. И целый год после этой встречи Амедео посылал Ане в Россию влюбленные письма и умолял приехать. И она приехала. Весной 1911 г. Одна, без мужа. Знал Гумилев, что она едет к Модильяни, или нет?
Много позже Ахматова призналась, что в их браке она изменила первой.
Быть может, Амедео Модильяни и не был бы так известен в России, и не так сильно волновал бы сейчас наше воображение, если бы не его роман с Ахматовой, если бы не ее портреты-наброски, сделанные Модильяни, если бы не одни из ее лучших строчек, посвященные Амедео:
Смотреть, как гаснут полосы
Они были вместе всего около трех недель. Он водил ее гулять в Люксембургский сад, читал ей наизусть любимых поэтов, и почти всегда оказывалось, что она любит те же строки, что и он. Модильяни приходил к ней в квартиру, которую она снимала на рю Бонапарт, и рисовал, рисовал, рисовал. Один из уцелевших рисунков - его подарок - до самых последних дней висел в ее комнате. Но он никогда не водил ее в кафе и никогда не был при ней пьяным.
Три недели, вместившие целую жизнь
ИОСИФ Бродский вспоминал: "Анна Андреевна, после того как дала мне прочесть свои записки о Модильяни, спросила: "Иосиф, что ты по этому поводу думаешь?" Я говорю: "Ну, Анна Андреевна, это "Ромео и Джульетта" в исполнении особ царствующего дома". Что ее чрезвычайно развеселило".
В своих воспоминаниях о Модильяни Ахматова признавала, что в юности не могла оценить его в полной мере как художника. Да и он, к сожалению, не понимал ее стихов и расстраивался из-за этого. Но он, конечно, не мог не слышать и не чувствовать их ритма, их звука, их энергетики. Впрочем, это было не самым главным тогда: что она пишет, что он рисует. Важно было, что встретились два человека, которых неотвратимо потянуло друг к другу. И земного времени на их общение было отпущено около трех недель. А после: только его скульптуры женщин с челками, только линии его летящих рисунков, только ее стихи и слезы, только понимание невозможности быть вместе. И известие о смерти Модильяни, наступившей за полтора года до гибели Гумилева.
Амедео, одной из главных особенностей рисунков которого было удлинение линий тела, не мог не среагировать на утонченный, удлиненный профиль Анны, на ее длинную шею, стройную гибкую фигуру. Такой она и осталась в его рисунках.
Эренбург заметил, что модели Модильяни очень схожи между собой. Но не затверженной манерой написания, а мироощущением автора. "Все они похожи на обиженных детей, хотя у некоторых детей бороды или седые волосы. Мне думается, что жизнь представлялась Модильяни огромным детским садом, устроенным очень злыми взрослыми". Действительно, его моделей в недалеком будущем ждала Вторая мировая, концлагеря, эмиграция в США. Всего этого он не узнает - его уже не будет, но он видел это на своих картинах, предчувствовал, как всякий гений.
А что ждало Ахматову? Война, революция, смерти мужей, арест сына и долгая разлука с ним, очереди к тюремному окошку, блокада, эвакуация в Ташкент, "ждановское гонение" на нее и на Зощенко, тяжелые взаимоотношения с сыном, тотальное невезение в личной жизни.
В одном из своих стихотворений Набоков писал, что за счастливое детство и за счастливую юность надо платить. Впрочем, платить надо за все. Но, слава богу, остаются стихи и картины.
И, наверное, ради этого игра стоит свеч.
В закатном мраке хвой,
Пьянея звуком голоса,
Похожего на твой.
Смотрите также:
"Я тебя не брошу до смерти"