На холсте одно за другим появлялись красные пятна. Они выходили из-под кисти произвольно, без каких бы то ни было раздумий со стороны художника, и скоро все тело женщины, изображенной на картине, покрылось красными ранами. Девушка обмакивала кисть в краску цвета крови, задумчиво глядела на свою работу, терла пальцем сросшиеся на переносице брови - как будто вспоминала что-то плохое, очень плохое и страшное. После каждого такого жеста на холсте появлялось еще одно кроваво-красное пятно - ножевая рана на теле обнаженной женщины.
Она не плакала. Она сидела с идеально прямой спиной и чуть поднятым вверх подбородком, сжав губы и сдвинув брови, - в такой позе люди не плачут, в такой позе люди завоевывают города и побеждают соперников. Она сидела и рисовала. Железный корсет, стягивающий тело и впивающийся в кожу, не давал пошевелиться. Любой поворот головы отзывался по всему позвоночнику адской болью. К этой боли она привыкла. Привыкла держать спину прямо и не опускать подбородок. К другой боли - той, которая заставляла ее рисовать себя, израненную ножом, сжимать губы и умолять себя не плакать, к этой никак не могла привыкнуть, хотя и старалась, хотя и заставляла себя.
Диего Ривера изменял Фриде Кало всегда. Любвеобильность известного художника стала притчей во языцех. Он почти убедил Фриду относиться к этому как к нормальному явлению. Она почти смогла. Если бы не этот вечер, когда веселая, смеющаяся, заигравшись с племянниками, она вбежала в комнату-студию, где Диего лежал в объятиях ее родной сестры Кристины. Она старалась понять и пережить, но не смогла. Непонятно, чье предательство резануло сильнее, но от Диего она ушла в тот же вечер. На картине "Всего-то несколько царапин!" Фрида нарисовала себя - израненную, изрезанную ножами-изменами мужа, так и не оценившего масштаба нанесенных любимой обид-ран. Такие царапины не сравнить с синяками от сковывающего тебя железа - они намного больнее.
Сальма Хайек, известная мексиканская актриса, склонилась над холстом. Она задумчиво водит по нему кистью, старается не сутулиться и не прикасаться пальцами к бровям, которые сращены на переносице умелыми руками гримера. Сальма чувствует себя почти Фридой, и, наверное, потому так тоскливо у нее на сердце: все смешалось, и уже непонятно, кому именно изменил Диего с Кристиной - ей или Фриде? Красное платье - национальный мексиканский наряд, Сальма бережно разглаживает его на коленях, чтобы через полчаса, после перерыва, когда съемочная группа вновь вернется на площадку и каждый ассистент займет положенное ему место, подоткнуть подол и, уперевшись руками в стянутые корсетом ребра, пуститься в пляс, морща лоб от почти физического ощущения Фридиной боли в костях и мышцах.
В 18 лет Фрида стала инвалидом.
17 сентября 1925 года она попала в аварию - в автомобиль въехал трамвай, и железный прут токосъемника распорол девушке живот и вышел через влагалище, затронув при этом и столб позвоночника. Лежа месяцами в одном и том же положении, Фрида разрисовывала гипс бабочками. Когда все тело было покрыто тонкокрылыми насекомыми, родители сделали ей поистине царский подарок - принесли специальный подрамник, кисти, краски и холсты. Оказавшись прикованной к постели, девочка могла теперь только рисовать.
Сальма заканчивает картину и, склонив голову набок, смотрит поверх полотна куда-то вдаль. Ей кажется, что железный прут распорол пополам ее, и только теперь, спустя несколько лет, она встала на ноги. Она мечтала снять этот фильм с того самого момента, как поняла, что ощущает себя Фридой - маленькой женщиной со стальным характером, закованной в стальной же корсет. В то время, когда картины Кало были известны лишь среди мексиканских ценителей живописи, Хайек уже была ее страстной поклонницей. Случайно услышав от знакомых, что режиссер Луи Вальдез собирается экранизировать историю любимой художницы, Сальма решила, что именно она должна стать экранной Фридой. Искренне поразившись настырности барышни, без устали названивавшей ему в офис, Луи резонно возразил, что Сальма слишком юна. "Тогда вам придется подождать, пока я повзрослею!" - в сердцах бросила актриса и... оказалась права.
Она долго училась ходить походкой человека, попавшего в автокатастрофу и травмировавшего позвоночник, еще дольше - рисовать. Казаться сильной и не плакать она умела и раньше, решительного характера тоже было не занимать - еще в юности Сальма, несмотря на протесты семьи, бросила колледж ради того, чтобы стать актрисой, а из католической школы ушла из-за конфликтов с заправлявшими там монахинями.
Упертая и целеустремленная, Сальма чувствовала свое родство с Фридой и прекрасно понимала все ее поступки. Даже внешне они очень похожи. Юная Кало, едва встав на ноги, пришла к известному художнику, своему учителю живописи в Академии, в которой она не появлялась с момента аварии. "Ривьеро! - позвала она его, придерживая одной рукой картины, принесенные для оценки, но мастер не отозвался. - Эй, пузан, я тебе говорю! - повторила Фрида. - Сейчас же спускайся ко мне!"
Она была маленькой, ростом всего 153 см, и хрупкой: родители назвали ее брак с Диего, который был старше своей жены на 21 год, союзом муравья и слона и заранее предчувствовали, что ничего хорошего слон не может дать муравью: он причинит ему боль, даже не оглянувшись на маленькие муравьиные чувства. Масштабы разные.
"В моей жизни было две трагедии, - любила повторять Фрида, - первая - трамвай, вторая - Диего. Вторая была страшнее".
Сальма тоже была невысокой и худенькой. В ее счастливом романе с Эдвардом Нортоном не оказалось ни грамма Фридиных страданий - тем привлекательнее была для Сальмы судьба художницы.
В ее жизни не было инвалидности и настоящего, жгущего щеки и разъедающего глаза, горя, но как-то легко и быстро Сальма вжилась в роль Фриды и прочувствовала все до конца: она ощутила себя революционеркой, верной и любящей женщиной, страстной, разгневанной, растоптанной, сожженной своей заранее обреченной на гибель любовью и восставшей из пепла. Восставшей в своих картинах - почти на каждой из которых изображена она сама, с младенцем Диего на руках, с красными цветами в черных волосах, со сросшимися бровями и взглядом одновременно стальным и нежным. Ожившей в своей короткой любви к "великому" Троцкому, в десятках ничего не значащих интрижек и с мужчинами, и с женщинами (ее любовницами были актрисы Полетт Годар и Долорес дель Рио, фотохудожница Тина Молотти), единственной целью которых было хоть как-то ответить самовлюбленному Ривьеро.
В жизни актрисы не было и тени пережитого Фридой Кало, но Сальма чувствовала, ощущала, что, случись в ее жизни нечто подобное, она повела бы себя как Фрида. Сальма умеет любить - Нортон это оценил. Ей повезло. Окажись ее любимым Диего - безразличный вальяжный толстяк с эгоистичными замашками вечного холостяка, жалкий, гордый, влюбленный... Сальма вынесла бы и это, приняла бы и его, прошла бы рядом с высоко поднятым подбородком - не только потому что Диего оказался на метр выше ее и пришлось бы инстинктивно подтягиваться, выравниваться, а еще и потому, что мучительно ныл где-то в центре тела поврежденный в другой жизни позвоночник. В той жизни, где она была Фридой Кало.
Счастье Сальмы уравновешивается несчастьем Фриды. В одной актрисе Хайек живут две разные женщины. Она пережила все Фридины взлеты и падения, все торжества и похороны. Кажется, пережила даже три ее беременности, закончившиеся выкидышами. После третьей трагедии Фрида, отчаявшись и измучившись, заспиртовала своего неродившегося ребенка, чтобы после поставить банку дома и жить с мыслью, что он у нее есть.
Теперь Сальма сидит, облокотившись на подрамник, и водит по холсту кистью с кроваво-красной краской, другой рукой накручивая на палец жесткие черные волосы, и с трудом можно понять, кто она сейчас, где она сейчас - здесь, на съемочной площадке, или там, в "голубом доме", в сигаретном дыму и алкогольных парах, в невыплаканных слезах, ярких мазках, пустых жестах. В красном коммунистическом знамени - Фрида всегда была коммунисткой и ушла из партии только после того, как оттуда исключили Диего.
Картины Сальмы Хайек небольшие и яркие. Картины Фриды Кало - яркие и небольшие. "С радостью жду ухода... И надеюсь никогда больше не вернуться. Фрида", - пишет в бутафорском дневнике Сальма, копируя почерк Кало. Кисточка с красной краской падает на пол, оставляя на нем алый след. Сальма поднимается и усталой походкой идет к фургончику - снимать костюм и смывать грим. Съемочный день окончен. Только в супермаркете на нее удивленно оглянется кассирша: кажется, что женщина еще не оправилась от какой-то травмы и ходит, подволакивая ногу и припадая куда-то вбок, превозмогая себя. Она и вправду еще не оправилась. От роли Фриды Кало.
P.S. 6 февраля в прокат вышел фильм "Фрида" с Сельмой Хайек в главной роли.
Смотрите также:
Просто Клаша?