ОДИН великий режиссер сказал, что секрет успеха - в умении каждый раз удивлять. Александр Сокуров давно признан Мастером (оставим это слово, подброшенное Булгаковым, без дополнительных эпитетов), несмотря на то что ему нет еще и пятидесяти. Любая из его многочисленных картин неизменно удивительна. И для отрицателей, и для поклонников. Кто-то его категорически не принимает (но, как говаривал Бунин: "Я не червонец, чтобы всем нравиться"), им не стоит вовсе смотреть новую сокуровскую картину "Телец" (премьера в Москве 14 марта, затем конкурс Каннского фестиваля). Хотя я не понимаю, как человек, в принципе кино не чуждый, может не оценить то шаманство, которое затягивает, гипнотизирует в фильмах этого режиссера, с точки зрения профессионализма.
Едва выпустив картину о Гитлере, он снимает фильм о Ленине. Уже удивление. Пока это дилогия, а задумана тетралогия о людях власти ХХ века. Кто они были? Тираны, титанические злодеи с извращенной психикой? Патологические личности? Заложники собственной "исторической роли"? Итак, "фильм об авторе, сочинителе и главном организаторе переворота российской истории в один из самых драматичных моментов его жизни", как говорит Мастер. Ленин в Горках, 1922 год, лето. Ему этой самой жизни осталось полтора года.
Человек или бог?
ЛЕНИНА так долго обожествляли - и в жизни, и в искусстве. Сладенький дедушка с лукавым прищуром и милой картавостью, "самый человечный человек" - один образ. Мудрый вождь и гений - другой. Затем нам осторожно, но все смелее стали показывать иного Ленина - живого, страстного, измученного, нервного. Потом, по извечному российскому принципу "либо в ухо - либо в ноги", светлый и неприкосновенный образ старательно и сладострастно анатомировали, буквально вытаскивая наружу неароматные потроха. Сегодня одни видят в нем чуть ли не сатану, другие по-прежнему - гения XХ века.
Сокуров и здесь удивляет. Он дерзнул Ленина пожалеть, и это, быть может, самая большая дерзость. Человек, никогда и нигде не декларирующий веру, увидел во Владимире Ильиче Ульянове (по фильму это "Больной") просто человека - старого, умирающего, одинокого. Того самого ближнего, которого надобно возлюбить. Того самого врага, которого надобно простить, поскольку "не судите, да не судимы будете". И нет, кроме этой, в нем никакой идеологии, а уж тем более политики. Это очень деликатная и сочувственно-мудрая картина. И очень красивая, как всегда у Сокурова, - а здесь он еще и сам оператор.
Он беспомощен: дотронуться до носа - проблема. Он мучительно страдает в изоляции среди многочисленных "нельзя!", среди бесконечно суетящихся вокруг чужих людей, от прикосновений чужих рук, когда его переносят, раздевают, моют, стригут ему ногти. Чужой, "экспроприированный" дом, чужие постели и посуда. А впереди - и смерть - то, от чего не застрахован никто, даже те, кто ощущал себя богом при жизни. Но смерть послана всем, а вот безумие - лишь тем, кто наказывается свыше при жизни. Еще недавно властитель страны и самой истории - теперь полупарализованный старик, чьего ухода одни уже ждут и у кого он просит яда, чтобы не страдать, и кого, кроме супруги, никто не любит, - все лишь выполняют обязанности, сознавая величие момента, приобщенность к нему. В "Молохе" Сокуров и тот же автор сценария, Юрий Арабов, увидели Гитлера глазами Евы Браун, единственного человека, который его просто любил и жалел. Так же и в "Тельце".
В фильме Элема Климова "Иди и смотри", который сначала назывался "Убейте Гитлера!", есть потрясающая сцена: белорусский подросток, едва не сожженный заживо вместе со всей деревней, долго целится в финале в портрет Гитлера из винтовки. А лицо на портрете начинает "отсчитывать" время назад: вот Гитлер - вождь, фюрер, вот молодой ефрейтор и, наконец, лупоглазенький и некрасивый младенец на коленях у матери. И, плача, парень опускает винтовку. Странным образом эта сцена рифмуется с главной мыслью сокуровской картины, мыслью очень простой, но в наше "жестокосердное", как часто повторяет режиссер, время едва ли не самой существенной - о милости и сострадании.
Как нашли Атлантиду