– Александр, на недавнем проекте «Ты суперстар» вы заявили, что отказываетесь от имиджа Шуры и даже от этого псевдонима. Что вас сподвигло на это?
– По поводу имени это придумали организаторы проекта. А я не был против. А по поводу имиджа... Знаете, мне уже 30 лет. Не так давно я встал утром, собрал в клетчатые китайские сумки все то дерьмо, что у меня было: перья, боа, каблуки... – все и отнес на помойку. На следующий день у меня был шок, когда я зашел в соседний ларек и увидел, что все бомжихи одеты в мои вещи.
– У вас есть музыкальное образование?
– Нет. Я и школу-то не закончил. Мне было неинтересно учиться, да родители и не настаивали. Бабушка меня посадила в пять лет за кассу своего ресторана (она была хозяйкой) и сказала: «Посчитай-ка мне». И я ей составил полную калькуляцию, совершенно точную. После этого она сказала моей маме: «Светка, по-моему, ему учиться не надо, потому что профессия у него уже есть. Он считает деньги, и считает хорошо». Моя бабушка вообще была удивительным человеком. Помню, маленьким я наблюдал, как она, облачившись в немыслимые наряды, пела перед зеркалом романсы. Один раз, когда она надела юбку, обвешанную какими-то бутылочными пробками, я испугался и даже спрятался в ванной! (Смеется.)
– Вы были покладистым ребенком?
– Я был ужасным хулиганом. В детском саду влюбился в свою воспитательницу и каждый день ей в подарок выдергивал все цветы из детсадовской клумбы. С корнями. И цветы каждый день сажали заново. А когда мне было года три, я хулиганил, ползая под столиками в бабушкином ресторане и меняя людям туфли. Меня тогда звали «кудрявая башка», потому что я был кудрявый, как Пушкин.
– А когда вы впервые вышли на сцену?
– В 13 лет я вышел на сцену ресторана моей бабушки. Исполнял песни Ирины Аллегровой, «Лесоповала» и «Ласкового мая». Каждую ночь примерно по 120 песен.
– Кто помог вам пробиться на большую сцену?
– Мои друзья-корейцы. В Новосибирске у них был клуб восточных единоборств. Я в нем занимался. Тогда мы и подружились. Они сказали, что моя музыка достойна большего и отправили меня в Тверь на звукозаписывающую студию. Я провел там год, помогал готовить, стирать, убираться, за это я мог записывать свои песни. Мои корейцы-каратисты поступили очень мудро: они поставили меня в такие финансовые условия, чтобы я не мог позволить себе расслабляться. Когда песни были записаны, мои корейцы перестали давать мне деньги на гостиницу, и я решил податься в Москву.
– Трудно было?
– Просто ужасно! Один человек вызвался мне помочь, поселил в гостиницу «Останкинская». Но в итоге оплатил вместо недели только три дня и уехал. Меня выкинули из гостиницы без вещей, денег у меня не было. Я пошел на рынок, на последние гроши купил, как сейчас помню, кефир. И пять дней жил в Ботаническом саду. Хорошо, что это был конец лета. Там росли какие-то ягодные деревья, и я наблюдал за экскурсиями, чтобы выяснить, какие ягоды можно есть, а какие – нельзя. Дергал людей за рукав и просил пять–десять копеек, чтобы купить себе что-то поесть. Это было, и я ни о чем не жалею. Очень полезно знать не только шикарную сторону жизни, но и ее изнанку.
– Насколько я знаю, вам и в детстве пришлось несладко. Это правда, что мама отдала вас в детдом?
– Да, когда мне было 9 лет. Она решила, что я – трудный ребенок. На самом деле все было гораздо проще. Мы с мамой жили в маленькой квартире, и я, живя на кухне, мешал ей приводить домой мужчин и заниматься с ними любовью. И она отдала меня в детский дом, причем запретила мне говорить об этом бабушке, которая работала день и ночь, чтобы нас всех прокормить. Я помню, как голодным приходил к бабушке на работу. Она меня кормила, я плакал, а бабушка не понимала, что происходит. Она просила меня передать привет маме, а я уходил от нее в детский дом. Зато сейчас я могу сказать, что четко знаю, как нужно воспитывать ребенка. А маму я простил.
– Вы планируете завести ребенка?
– Конечно, и не одного! Однажды я посмотрел на себя в зеркало и увидел раскрашенного на каблуках черта. Но потом я обратил внимание, что на моих концертах очень много детей, и понял: они видят во мне не черта, а доброго клоуна. Меня это поразило.
– Александр, вы были больны раком. Говорят, вас вылечила святая.
– Не совсем так. Святая Емельяна, я зову ее просто баба Валечка, предупредила меня о болезни. Сказала: «Бросай наркотики, или у тебя будет большая беда». Я тогда ей не поверил, но вскоре выяснилось, что у меня рак коленной чашечки. После этого я ушел с эстрады и пришел к бабе Валечке, сказал: «Спасай!» И они с Господом меня спасли.
Все права на данный материал принадлежат журналу «Всё для женщины». При перепечатке ссылка на «Всё для женщины» и aif.ru обязательна.
«Я прожила очень счастливо». Откровенный разговор с Людмилой Ивановой 
Лариса Гузеева: «Мужа надо восхищать!» 
Лолита: «ТВ возбуждает на многодетность» 
Татьяна Устинова: «Муж на мне женился по расчёту» 
