Об этом мы беседуем с заведующим лабораторией патофизиологии боли ГУ НИИ общей патологии и патофизиологии РАМН, ответственным секретарем Российского общества по изучению боли, доктором медицинских наук, профессором Михаилом Кукушкиным.
«Доктор, у меня болит!»
«AиФ»: – Михаил Львович, можно ли считать боль самостоятельной проблемой или это только сигнал, симптом?
Михаил Кукушкин: – Боль – это в первую очередь информация о каком-то повреждении в организме. Так задумано природой: должен быть сигнал об опасности в виде боли, а потом включаются системы, защищающие нас от этой опасности. И только в том случае, когда эти системы по какой-то причине не «тормозят» боль, человек идет к врачу и говорит: «Доктор, у меня болит». Это значит, что сигнальная функция боли исчезла – и ее место заняла патогенная функция, которая ухудшает настроение человека, вызывает депрессивные состояния. В результате этого меняется иммунный статус, возникают воспалительные реакции, присоединяется вторичная инфекция. Иными словами, как только у человека появляются устойчивые жалобы на боль – это значит, что боль уже не сигнал, а патология. И с ней надо бороться!
«AиФ»: – Допустим, у человека болит голова. С одной стороны, очень соблазнительно принять таблетку. С другой – есть мнение, что лучше потерпеть, не глотать сразу «химию», а лечь спать или погулять, может, полегчает… Как лучше поступать?
М. К.: – Есть симптомы, не угрожающие нашему здоровью всерьез, – например, периодическая головная боль. Можно принять таблетку, снять этот симптом, а потом организм сам восстановит свои функции. Если же боль вызвана какой-то более серьезной патологией, то разовый прием анальгетика все равно ничего не решит. Боль возникнет снова – и это уже повод, чтобы пойти к доктору, установить диагноз и начать лечение.
«AиФ»: – Значит, эпизодический прием обезболивающих средств не может принести вреда?
М. К.: – Абсолютно безопасных лекарств нет. У любого препарата, даже если он продается без рецепта, всегда в аннотации указаны противопоказания и побочные действия. Нужно соотнести их со своим состоянием и сделать разумный выбор. И уж никоим образом нельзя долго принимать обезболивающие таблетки без консультации со специалистом.
Группы риска
«AиФ»: – Если речь идет о хронических болях, всем ли пациентам можно помочь?
М. К.: – Конечно, людям с последними стадиями онкологии можно предложить только обезболивание. И все равно этот вопрос решается непросто, в каждом случае должен быть индивидуальный подход. Простым увеличением дозы анальгетиков, даже наркотических, этой проблемы не решить.
Другое дело – люди с различными болевыми синдромами, не связанными с онкологией. Во-первых, это страдающие заболеваниями суставов: артритами, артрозами… В этом случае длительный прием обезболивающих препаратов позволяет улучшить качество жизни и стабилизировать психологическое состояние пациента. Второй тип хронических болей связан не с повреждениями тканей, а с нарушениями в работе систем, которые регулируют болевую чувствительность. Это хронические неспецифические боли в спине, мигрень, головная боль напряжения, фибромиалгии… У таких больных выраженность болевых синдромов напрямую связана с их эмоциональным состоянием.
«AиФ»: – А вы стараетесь помочь больным со «вторым» типом хронических болей, да? Кто здесь попадает в «группы риска»? И много ли вообще таких пациентов?
М. К.: – Ряд исследований, проведенных в том числе и у нас в стране, показывают: в группе риска здесь люди с психологическими и социальными проблемами, с низким материальным статусом, достаточно молодые – от 35 до 55 лет, и преимущественно – женщины. По статистике, в Европе на подобные боли жалуются примерно 20% населения, у нас в стране, я думаю, не меньше!
«AиФ»: – Жалуются – несмотря на то, что получают лечение?
М. К.: – Да. Кстати, в рамках тех же исследований выявлено, что около 40% таких больных не удовлетворены тем лечением, которое они получают. А 30% считают, что врачи вообще не понимают проблем хронической боли и не знают, как ее лечить.
Спокойствие, только спокойствие
«AиФ»: – Можно ли «измерить» боль?
М. К.: – Это всегда субъективное состояние. Выраженность боли связана с психологическим состоянием человека. Если он зол – боль ощущается в меньшей степени. А испуг, тревога, депрессия обостряют боль. Также многое зависит… от нашего жизненного опыта. Эта зависимость начинается с пеленок и во многом связана с реакцией окружающих. Вот малыш упал, ударился – он не сразу начинает плакать, он сначала смотрит, что делает мама. Если на ее лице испуг – то и он запомнит свое падение как крайне негативный момент в жизни и в дальнейшем будет реагировать так же.
«AиФ»: – Правда ли, что причины многих хронических болевых синдромов невозможно диагностировать сразу – на первый взгляд, никакой органической патологии нет?
М. К.: – К сожалению, это так. Поэтому необходим комплексный подход к диагностике и лечению. Очень важно донести до пациента информацию о том, что часто в развитии его хронической боли виноват он сам: его образ жизни, его психологические стереотипы. И задача врача – определить эти проблемы, сформировать программу реабилитации, успокоить пациента. Ведь многие больные склонны преувеличивать тяжесть своего состояния, резко ограничивать двигательную активность («чтобы не навредить») – из-за этого начинаются дистрофические изменения в мышцах, и это только усугубляет болевой синдром. А вот если человек понимает, в чем проблема, то он, как Мюнхгаузен, сам себя за волосы вытаскивает. Пациент обязательно должен доверять врачу, четко выполнять его рекомендации и брать на себя часть ответственности за свое состояние!
Команда единомышленников
«AиФ»: – Сейчас говорят о том, что нужно готовить отдельных специалистов-альгологов, то есть врачей, занимающихся именно болью.
М. К.: – Да, такой опыт есть в мировой практике. Но это скорее некая форма повышения квалификации – то есть не просто специалист по любой боли, а, например, невролог-альголог или психотерапевт-альголог. В идеале с такими пациентами должен работать не один врач, а команда специалистов-единомышленников. На Западе давно создают специализированные противоболевые центры. Например, в США таких центров уже более 20 тысяч, значит, эта методика эффективна. В реабилитации пациентов там принимает участие совет врачей, в который входят и невролог, и анестезиолог, и психотерапевт, и физио- и рефлексотерапевт.
«AиФ»: – Что нужно для того, чтобы в нашей стране заработала программа эффективной помощи больным с хроническими болевыми синдромами?
М. К.: – Нужны грамотные программы подготовки специалистов, занимающихся лечением болевых синдромов. Для этого нужен системный, государственный подход – а не единичные семинары и конференции, которые проводит сегодня Российское общество по изучению боли.
«AиФ»: – Михаил Львович, а сами вы давно занимаетесь этой проблемой?
М. К.: – Я заинтересовался ею сразу после окончания института, 30 лет назад. Тогда весь мир начал изучать системы, которые осуществляют регуляцию болевой чувствительности. С тех пор сделано много важных открытий, позволяющих гораздо эффективнее лечить пациентов с хронической неонкологической болью. На самом деле для этого не требуется ничего сверхъестественного. Как только удается определить основные проблемы и сформировать программу реабилитации, у пациента появляется уверенность в себе, меняется отношение к своему состоянию и организм благодарно отвечает.
«AиФ»: – Получается, что этим должны заниматься скорее психотерапевты, чем врачи других специальностей?
М. К.: – На самом деле каждый грамотный врач должен быть психотерапевтом. Еще классики говорили, что если после разговора с врачом пациенту не стало лучше – то это плохой врач.
