Не прилагая никаких особых усилий, она все делает красиво. Этим и притягивает всеобщее внимание. Откуда это у Любови Юрьевны? Наверное, от Бога и от родителей. Жить так, как она, дано лишь избранным. Примадоннам.
Примадонна из Сибири
– Недавно я видела фильм «Анна», где вы играете провинциалку, которая, уезжая на Запад, оставляет в России маленького сына. А возвращается через много лет на гастроли примадонной и заезжает в свой родной городок. Насколько этот фильм автобиографичен?
– Это очень дорогой моему сердцу фильм. Хотя в нем разворачиваются события в наше время, он снят по пьесе Островского «Без вины виноватые». Там действительно много перекличек с моей судьбой, равно как и с судьбами многих творческих личностей: всегда чем-то жертвуешь либо ради работы, либо ради семьи. Но чего бы я не могла себе представить – это как бросить ребенка! Кстати, моя героиня и не бросает его – ей говорят, что ребенок умер, и она понимает, что не может в Россию вернуться.
– Несмотря на то что вы родились в московской семье, ваши корни – в Сибири. Ваша мама родилась в Новосибирске, отец – в Омске. Доводилось ли вам приезжать с концертами в эти города?
– Да, на родине моих дорогих родителей-сибиряков я выступала неоднократно, и родственники по маминой линии, и одноклассники родителей, живущие в Омске, приходили на мои концерты. И это было счастье! Именно там я почувствовала связь времен и традиций!
Время зарядить батарейки
– Вас называют поющей актрисой, подчеркивая особый артистический дар. А сколько у вас фильмов?
– В профессии оперного певца вообще много актерского. Мои любимые партии сочетают в себе образ и характер. Это личность, умноженная на драматизм. Яркие примеры – роли Саломеи, Татьяны, Тоски, Кармен… В кино у меня пока только три работы: «Анна» Евгения Гинзбурга, «Темный инстинкт» – телесериал режиссера Михаила Туманишвили и музыкальный фильм «Однажды в Севилье», поставленный австрийцем Титусом Лебером. А мечтаю я поработать с такими режиссерами, как Павел Лунгин и Сергей Соловьев. С Соловьевым, правда, мы начинали работать над фильмом о Полине Виардо. Но съемки так и не начались. Был записан саундтрек, Соловьев сделал первые кинопробы, и грянул кризис 1998 года. Но тот кризис мне многое дал. Изучив весь материал, связанный с Тургеневым и Виардо, я начала проводить музыкальные салоны в стиле культурной жизни ХIХ века.
– А нынешний кризис что-нибудь вам дал?
– Дал время. И возможность наконец-то записать свои альбомы и обдумать будущие проекты. Я смеюсь и говорю: «Нужно как следует зарядить батарейки, чтобы их надолго хватило».
С другом по жизни
– Вы можете рассчитывать на помощь вашего мужа или вам приходится преодолевать трудности в одиночку?
– Все трудности мы с Робертом как настоящим мужчиной и другом преодолеваем вместе и на компромиссы идем во имя семьи. Иметь друга в жизни – это самое главное, это залог понимания в семье, гармонии и нервного равновесия в жизни!
– Вы познакомились с Робертом случайно?
– Абсолютно. Он приехал из Вены, чтобы послушать вокалистов. Он импресарио оперных певцов. Мы познакомились романтично. Роберт – австриец, но родился он в США. Всю жизнь прожил в Вене. Он приехал в Москву и Петербург со своим шефом прослушивать новое поколение оперных певцов. Среди отобранных была и я. Потом я приехала на прослушивание в Венскую оперу. Он мне сказал, что я ему очень понравилась, в том числе и внешне. Так и начался наш роман. Я стала ездить в Вену. Мы поняли, что одинаково смотрим на жизнь.
– Помните вашу первую встречу?
– Я помню все до мелочей, потому что наша первая встреча была для меня как удар молнии.
– А его слова, когда он делал вам предложение, помните?
– (Лукаво улыбается.) Как не помнить?! Но эти слова предназначались мне, и я не стану их озвучивать для других.
Подарок судьбы
– В вашей жизни было много ярких событий. Какое из них запомнилось больше?
– Самое яркое событие моей жизни – это появление на свет моего сыночка Андрюши, который изменил мою психологию и отношение к жизни. Я по-другому стала относиться и к профессии, понимая, что общечеловеческие проблемы и развитие твоих душевных качеств важнее всего. Все проходит – и слава, и деньги, и карьера, а твоя душа, заполненная человеческим теплом и духовными наработками, теми, которые делают твою жизнь наполненной, остается!
– Говорят, ваш сын увлекся музыкой. Можно ли говорить, что формируется музыкальная династия?
– Да, Андрей очень серьезно увлечен музыкой, играет на разных инструментах, ему нравится дирижирование, но как будут развиваться события и что будет дальше – это знает только Господь!
Вся власть – искусству!
– В 1997 году вы организовали свой фонд, который занимался поддержкой молодых вокалистов, проводили мастер-классы, привозили выдающихся певцов. Чем фонд занимается сегодня?
– Фонд продолжает заниматься все тем же. Кроме того, мы начали записывать аудио-, видеопроекты, ставить оперные постановки с молодыми певцами. Недавно совместно с колледжем при Московской консерватории моим фондом была осуществлена постановка оперы Гайдна «Аптекарь». Премьера прошла в Эрмитаже в Санкт-Петербурге.
– Когда-то вы жаловались, что в нашей стране не уделяют должного внимания классической музыке. Что-нибудь изменилось с тех пор?
– Что может измениться, когда все одержимы идеей заработка, а не вкладыванием средств в личность?! Кто с властью заигрывает, пляшет под их вкусы, тот и «на поверхности». А служить Богу и мамоне невозможно! Вот и весь сказ!
Романтика романса
– Тем не менее ваша программа «Романтика романса» на телеканале «Культура» пользуется большой популярностью. Как она возникла?
– Мне предложили вести программу, которая в то время уже существовала, но была развлекательной. А сейчас она превратилась в музыкально-просветительскую, что является предметом моей гордости, хотя это некоторых раздражает. Но она одна такая на ТВ, где музыка и знание в живом интересном виде представлены каждые две недели. Рейтинг у нее очень высокий, и это при полном отсутствии рекламы и времени вещания не в сетке прайм-тайма!
– Исполняя Российский гимн на стадионе, что вы почувствовали?
– Я почувствовала то же самое, что Паваротти или Доминго, поющие гимны своей страны, – мощную энергетическую поддержку своей Родины и веру в победу своей команды!
Главные открытия – впереди
– Вашей работоспособности можно позавидовать. Легко ли вы учите оперные партии?
– Партии учу легко, хотя если ария очень сложная, я ее долго впеваю, чтобы потом не мучиться! А поскольку весь мир давно поет оперы на языках оригинала, то я и с языками «дружу»: особенно полюбила немецкий в связи с «Саломеей».
– Вы верите в сценические приметы?
– Конечно! Если, выходя на сцену, нахожу гайку или гвоздь, значит, концерт пройдет удачно, а вот если я подвернула каблук, мне нужно срочно сменить туфли и подождать с выходом на сцену. Если партитура падает, на нее нужно сесть. Однажды в Мадриде мы с мужем обедали после репетиции «Реквиема» Верди, и партитура выскользнула у меня из рук. Я тут же плюхнулась на пол под стол, аккурат на нее, а официанты в один голос спросили: «Вам плохо?» И все интервью я даю только после концерта.
– Снайперский прицел «доброжелателей» на себе ощущаете?
– Я думаю, что его не ощущает тот, кто ничего не делает, – и это нормально, так должно быть.
Любовь Казарновская: «Просто так выйти на сцену, чтобы поставить галку, мне не интересно» 
