Валерий Яременко о том, почему мужья уходят «налево»

Ведущий конференции: Доброе утро, дорогие друзья! В эфире АиФ-онлайн. Меня зовут Наталья Кожина. У нас в гостях сегодня актер Валерий Яременко. Спасибо Вам огромное, что в столь ранний час Вы пришли к нам в гости. У нас замечательный повод для встречи – это выход на экраны сериала «Танец нашей любви». Валерий Яременко: Здравствуйте! Уже идет на канале «Домашний». Ведущий конференции: Вас часто ассоциируют с героем, которого Вы сыграли? Валерий Яременко: До сих пор иногда Иудой называют, хотя «Иисус Христос – суперзвезда» вышел в 1990 году. Бывает, потому что часто актер наделяет персонажа какими-то своими качествами, а иногда наоборот. У меня есть ряд кармических ролей, которые повлияли на меня, и я изменился после них. К ним могу причислить и Иуду, и Квазимодо из «Нотр-Дама», Дон Сезар де Базан, сейчас это роль Бориса Годунова в спектакле «Царство отца и сына». Поэтому часто бывает так, к тебе прилипает роль либо ты ее наделяешь, хотя сейчас мы живем в век сериальной продукции, когда актер параллельно снимается в трех проектах, у него нет возможности поменять внешность, он переходит из одного проекта в другой, и зритель не всегда сразу понимает, какой сериал он смотрит, особенно, если делать это как я, урывками. Единственный сериал, который я смотрел, да и то не полностью, это «Побег из тюрьмы». Это большая проблема, когда люди снимаются одновременно в разных сериалах, и ничего не меняют в своей внешности. Ведущий конференции: Валерий, мне, может быть, показалось, что когда Вы заговорили о сериалах, какие-то нотки появились странные в голосе. Вы же снимаетесь в сериалах? Валерий Яременко: Сериал сериалу рознь. Есть сериалы, которыми можно гордиться. Я со своим менталитетом, своей работой не имею возможности смотреть сериалы. Я из нашего сериала видел только две серии. Хорошо, что есть интернет. Я привел в качестве примера «Побег из тюрьмы», потому что смотрел его ночью. Мы с женой решали, вот еще чуть-чуть посмотрим и все. Но они так серии останавливают… Я понимаю, какой институт над этим работает, чтобы заставить нас еще посмотреть. Такие сериалы можно по пальцам пересчитать. Мне не довелось сняться в таком культовом сериале как, например, «Семнадцать мгновений весны», или, если вспомнить старые сериалы, «Вечный зов». Кстати, в нашем сериале мою маму играет Ада Роговцева. Я, когда узнал об этом, думал, что умру от счастья, потому что это актриса и человек, с которым я всегда хотел познакомиться. А тут такой дар судьбы. У меня была возможность реально с ней общаться. Это потрясающий человек, с ней всегда интересно. Я, когда смотрю ей в глаза (знаете, есть такое понятие как доминанта), так вот у Ады Роговцевой доминанта – это глаза, в них проваливаешься и больше уже ничего не видишь. Кстати, она мне сделала огромный комплимент и подарила своего рода начало хорошее в сериале. Она сказала, что глаза у нас похожи. Ведущий конференции: Валерий, я почему спросила, ассоциируют ли Вас с Вашими персонажами. Я читаю вопросы наших зрителей. И очень многие из них видят Вас в герое этого сериала. Катя Денисова спрашивает, такой же Вы в жизни любвеобильный, как и в сериале. Для тех, кто не смотрит сериал поясню. Герой этого сериала разрывается между женой и любовницей. Валерий Яременко: Уже первая серия начинается с того, что мой персонаж охладел к своей жене и воспылал чувствами к любовнице. Но, Катенька, неужели Вы думаете, что мужчина, который разрывается между женой и одной любовницей – это любвеобильный мужчина? Дело даже не в любвеобильности. Мне кажется, мой персонаж не любвеобилен, а есть такая категория мужчин - они талантливы, умны, но эгоистичны. Эгоизм и эгоцентризм моего героя позволяет ему быть более жестким, более агрессивным, чем я являюсь в жизни. И меня отождествлять с этим героем не надо, но в этого героя я все равно вкладываю ту энергетику, которая во мне есть и которая может проявиться, если со мной произойдет такая оказия. Хотя, когда я был во всех своих браках… Ведущий конференции: А можно ремарку? А сколько их было? Валерий Яременко: Тайны никакой нет. Первый брак был фиктивный, он не считается. Это для того, чтобы остаться в Москве, сейчас об этом можно спокойно говорить. Я до сих пор с благоговением отношусь к этой замечательной женщине, которая подарила мне статус москвича. Затем было два брака, сейчас я в третьем. Первый брак – это было нечто такое, на уровне игры, которая превратилась в брак. Он длился года три. Между первым и вторым браком был как раз тот период любвеобильности, о котором Катя задавала вопрос. Я из категории тех мужчин, которые, если женился, значит женился, если любит одну женщину, значит любит одну женщину. Вот когда он находится вне зоны любви к конкретной женщине, то тогда он распыляется и ничем не отличается от охотника, который преследует добычу. А вот когда останавливается… Я человек преданный и дорожащий той женщиной, которая есть у меня в жизни. Вот на сегодняшний день я остановился и занимаюсь только тем, чтобы сберечь то, что у меня есть. Ведущий конференции: А сколько лет Вы уже в браке? Валерий Яременко: Много (смех). Четыре года мы уже в официальном браке, но знакомы намного дольше.

Сложный вопрос. В молодости я считал, что если мне жена изменит, я никогда не прощу. На сегодняшний день, это больно говорить, но если произойдет измена, то это произойдет из-за того, что это я позволил изменить, своим каким-то охлаждением к браку, к женщине, с которой живешь. Женщина ведь почему идет на сторону? Ей чего-то не хватает рядом с тем мужчиной, которому она когда-то клялась в верности. Это, в первую очередь, будет мое упущение. Любовь – это умение прощать, а ревность – это уже история монстров. Мне бы не хотелось превращаться в монстра. Я очень надеюсь, что измены не будет со стороны моей жены, но я готов простить тому человеку, которого люблю.

Очень хороший вопрос. Такому вопросу можно посвятить целую передачу (смех). Жизнь такая сложная история. Если говорить о браке в социуме… Вот «Аргументы и факты», ты живешь – это аргумент, факт – ты живешь как свинья или наоборот, живешь как ангел. Недавно я задавал вопрос, почему в Америке женщины так обнаглели, я жалел американских мужчин, потому что законы так у них сконструированы, что сначала защита прав женщин, собак, кошек, а потом только мужчин. Многие американские женщины бегут сюда, потому что их мужчины уже боятся женщин. Женщины занимаются бизнесом, становятся самодостаточными. Бывает, что женщина с таким статусом влюбляется в мужчину, который по зарплате, менталитету чуть-чуть ниже. И любовь начинает преодолевать препятствия либо не преодолевает. История тургеневских героинь осталась в книжках, а на сегодняшний день женщины стали такие сильные и самодостаточные. Это хорошо, но, ведь говорят, что женщине не надо быть особо умной, а если она не очень умная и у нее нет чувства юмора, она может превратиться в такую паучиху, которая пожирает партнера. Я очень надеюсь, что умная женщина не позволит себе превратиться в такую паучиху, чтобы сжирать мужчин. Есть разные модели взаимоотношений. Мне одна знакомая предлагала, давай так жить: у тебя – своя свобода, у меня – своя, будем встречаться. Все зависит от характера. Если такая женщина встретит мужчину, который будет разделять ее представления о жизни, это замечательно. А если человек не принадлежит к этой категории, то для него это будет пытка, развенчание всех его идеалов, поэтому очень ценно, когда люди подходят друг другу. И если самодостаточная женщина встретит героя, который поставит ее на место (а женщине часто бывает приятно, если мужчина ставит ее на место), это замечательно. Бывает так, что мужчина слабый, но это не значит, что он не находит своего счастья. Он может найти сильную женщину, и эта сильная женщина в борьбе за свою любовь, может подарить ему свои силы. Я открою вам секрет: я не такой сильный мужчина, каким кажусь на сцене, на экране, просто мои некоторые брутальные персонажи подталкивают меня на совершение каких-то поступков. У нас в театре был спектакль «В пространстве Теннесси У», я себя специально накачал к этому спектаклю, сейчас вы видите жалкую пародию на того человека. Я культивировал в себе ту брутальность, и поневоле эта маска прилипла ко мне, и долгое время меня воспринимали таким монстром, а на деле я – мягкий и пушистый. Если меня доведут, я могу перейти на какого-нибудь персонажа, чьи повадки я уже знаю, и превратиться в монстра.

Кроме сериала «Танец нашей любви» пока больше ничего. Я - актер театра, который иногда снимается в кино.

Когда моя жена вышла за меня замуж, она не собиралась выходить замуж за актера, потому что, работая на телевидении, знает эту категорию людей. Я горжусь своей профессией, мне она нравится, но в каких-то случаях мне стыдно иногда становится, что я – актер, по той причине, что распущенность некоторых представителей этой профессии сильно дискредитирует профессию, которой можно гордиться. Я понимаю подобные вопросы. Расскажу один случай. Прихожу после спектакля «Трамвай желания», где мою жену играет Катя Гусева, а мою пылающую страсть играет Евгения Крюкова. Моя собственная жена спрашивает: «Ну что, целовался с Крюковой? – Ну, как я там целовался. Так, поцеловал и все. – Как? Покажи». Я целую ее в щечку. «Не ври мне, покажи, как». Я целую ее долго , самозабвенно, как никогда не целовал Крюкову. Отрываюсь от жены и вижу ее глаза с поволокой. Она говорит: «Никогда больше не целуй ее так» (смех). Это был лучший комплимент. Жена у меня ревнивая, она меня любит, но, по-моему, не совсем понимает, может быть в силу возраста, у нас 17 лет разницы, каких-то вещей, которые мне давно понятны. Есть такое понятие «психология труда». Я ей периодически объясняю. Вот посмотри на меня, такого какой есть. Мне просто повезло играть роли, где надо целоваться, какие-то постельные сцены, это не мое амплуа, я – актер другого амплуа, я – комик-неврастеник, а не герой-любовник. Я серой мышкой прохожу. Чего тебе ревновать. Если надо, я расправлю эти перья, но они смешны по сравнению с теми настоящими героями-любовниками, которые есть у нас на экране и на сцене. Но тем не менее, есть у меня в театре ряд спектаклей, где я - мачо. Мы смотрели с женой первые серии сериала, где у нас с Мариной Блейк довольно откровенные сцены. Я долго объяснял, что мы там не целовались, это магия камеры, у актрисы накрашены губы, стараешься не размазать, это легкий петтинг, даже губы не соприкасаются, но полное ощущение, что целуемся. Кстати, с актрисой Мариной Блейк мы сразу концептуально договорились о том, что будем искать компромисс в такого рода сценах. Часто противно смотреть на эти слюнявые поцелуи, особенно в сериалах, нет времени отснять это красиво, как в большом кино. Мы должны были показать, что у моего персонажа снесло крышу. Рядом с женой, которая уже стала ему не интересна, возникло это новое чувство. Первый этап этого «гормонального всплеска» должен был быть отражен на экране. И ничего не поделаешь. А потом объясняться с женой. А у людей возникает ощущение, что, наверное, он такой кобель и в жизни. Я прихожу в театр, а наши женщины, которые работают в театре (консьержки, уборщицы) мне говорят: Валерий, ну, что же Вы! Вы такой хороший в жизни, а здесь!!! Ведущий конференции: Валерий, Вы сказали, что у Вас не много ролей героев-любовников, а Вам не хотелось, чтобы их было больше? Валерий Яременко: Нет. Есть роли, которые я бы себе не давал. И эту роль в сериале тоже. Со мной в этом сериале играет мой коллега по театру Дима Щербина. Я очень рад, что так получилось, потому что хоть мы и работаем в одном театре, но практически не видимся. Этот сериал подарил мне немножко человека Щербину. Вот кого надо было в герои-любовники, или Алексея Онищенко. Эта история про какую-то непонятную женщину. Мою жену киношную замечательно играет Анна Яновская . Я посмотрел пару серий, и не ожидал, что у Ани такой образ получится, довольно убедительная история получается. Смотря фильм, я думал, наверное, она действительно его любит, если рядом есть два таких героя-любовника. Поэтому я бы актеру с моими внешними данными не дал эту роль, хотя может и наоборот, притушил бы красоту Щербины и Онищенко и взял более реальных людей, которые в жизни похожи, потому что мы так загламурены сейчас журналами, какими-то красавцами и красавицами, а в жизни красивых людей намного меньше, чем те мыслеобразы, которые на экране возникают. Поэтому я себя не причисляю к этой категории, зато причисляю себя к категории живых. Знаете, бывают такие мертвые красавцы, а я для себя такое амплуа выбрал – живой некрасавец (смех).

Не думаю. У меня там прекрасные отношения.

Нет, не может. Представляете, если женщина – богиня, а мужчина – дебил. Как он может добиться? У нас есть социальные пласты, у нас есть люди, которые не соприкасаются никак. Для меня уже Москва – это Индия с ее кастовой системой: кто-то думает, как корку хлеба достать, а кто-то думает совсем другими категориями. Поэтому люди разобщены. Есть мужчины, о которых мечтает огромное количество женщин, а этот мужчина боится женщин, потому что знает, что женщины обращают внимание в первую очередь не на него как человека, а на его счет. Это тоже большая проблема. И потом, что значит добиться? Часто люди, добиваясь, подписывают смертный приговор. Лучше любить на расстоянии, чем жить с человеком, который тебя не любит или ты не любишь. Есть масса примеров ужасных браков, когда кто-то кого-то позволяет любить, а кто-то кому-то позволяет любить. Проходит время и вся эта неправда выходит наружу. А жизнь-то заканчивается, и человек теряет самое драгоценное что может быть в жизни – время - и превращается в старого дедушку или бабушку, который только потом осознает, что жизнь прошла даром.

Виктор уже сам сказал. Да, Анна Яновская – замечательная актриса. Работалось очень хорошо. В этом сериале у меня ни с кем не было конфликтов. Проблема любого сериала – это нехватка времени, чтобы договорится, отрепетировать. Ведущий конференции: Мне бы хотелось, чтобы Вы сейчас обратились к нашим читателям, нашим зрителям, которые нас сейчас смотрят, и пожелали им что-нибудь. Валерий Яременко: Что же мне вам пожелать. Я шел сегодня, погода чудесная, у «Лукойла» стояла группа молодежи, которая била в барабаны, кричала «Спуститесь с небес, мы здесь внизу». Я многим хочу пожелать спуститься с небес и посмотреть, что есть реальная жизнь, а кому-то хочу пожелать – оторвитесь от серой, банальной жизни и вспомните, что есть еще замечательные книги, замечательные фильмы, замечательные люди. У кого есть возможность подпрыгнуть и не упасть, а полететь, летите. Это очень интересно. Ведущий конференции: Валерий, спасибо Вам огромное. В следующий раз мы Вас ждем в полном составе: с супругой и сынишкой. Друзья, спасибо вам огромное, что были с нами. Я напоминаю, что у нас в гостях был Валерий Яременко. Увидимся завтра. Всего доброго!

Обязательно. С удовольствием. Главное - предложений нет.

Я уже столько раз умирал на сцене, и сотни раз повторял фразу «Я буду проклят во веки веков» в спектакле «Иисус Христос - суперзвезда», и петлю на себя надевал, и стреляли в меня в кино. К этому я отношусь положительно, потому что теперь я точно знаю, что надеть на себя петлю или выстрелить себе в лоб, я не сделаю никогда. Я уже на ментальном уровне это сделал, хотя бы по той причине, что когда я играл своих персонажей, которые это делали, я был солидарен с ними в тот момент, значит какая-то частичка меня уже перешла и совершила этот грех. И в жизни, понимая, что это великий грех, я никогда этого не сделаю. В сериале «Танец нашей любви» есть момент, когда мой персонаж находится между жизнью и смертью, он сам на себя руки не накладывал, а стал жертвой клофелинщицы. Лежа на каталке, я в некоторые моменты понимал, что это может произойти с каждым. Смерть изображаемая не давала мне ни разу желания испытать это в жизни. Что касается моего отношения к смерти, то до рождения сына я готов был умереть в любой момент. Я понимал, что живу, как какой-то пустоцвет. Как только я стал дорожить жизнью своей жены и своего ребенка, все изменилось. Я боюсь смерти, потому что не успею дать своей семье то, что я могу им дать. И вот эти смерти на экране и в театре часто подтверждают эти мысли.

Случайная связь может быть иногда последствием какого-то необдуманного поступка, аффекта, который произошел с любящими людьми. Вышел из комнаты и решил убить себя. «Убил» таким образом. Чем мы отличаемся от животных? Мы можем общаться, говорить друг с другом. Если эта беда произошла с вами, вы можете адекватно к ней отнестись, объясниться, понять, простить – это одно. Если вы это бросили в свою копилочку, и прошло-проехало, и дальше эта копилочка превращается в шкатулку Пандоры, которая когда-нибудь взорвется – это особая история. Измена физическая … для одного человека – это раз плюнуть, и кто-то будет смеяться над моими словами, моралист какой-то сидит, для кого-то - это глупость, а для кого-то – даже подумать, что это произойдет – грехопадение. Мы живем в мире вседозволенности не только поступков, но и слова. Если когда-то была цензура слова, и человек понимал, что он ответственен за каждое свое слово, то на сегодняшний день я сижу в прямом эфире, я могу сказать такую глупость, за которую мне будет стыдно, которая обрастет какой-то легендой, в которую я сам смогу поверить. Знаете, как на эстраде. Ты допустил какую-то ошибку, а дальше надо не показать этого, и человек начинает говорить, говорить, плетет какие-то психологические кружева и выходит в какую-то историю, в которую начинает верить. Мне не хочется быть таким человеком, который сказал это слово, а потом должен оправдать его. Я в сериале занимался тем, что оправдывал своего персонажа, потому что мне надо было быть им, и я оправдывал его долгое время, а потом занимался осуждением, а потом вообще ничем не занимался, запутался. Уже чисто интуитивно думал, что вот тут надо проходящую какую-то сцену ввести. Вот и в нашей жизни очень часто есть такие проходные моменты. И в эти проходные моменты мы можем допустить какие-то страшные ошибки. Вот модель. У меня все хорошо. Мне иногда друзья говорят: конечно, хорошо устроился, у тебя жена на 17 лет моложе. Да, хорошо. Вот если бы у меня жена была моложе на 24 года, я бы жил в другом поколении. А 17 лет, это тот замечательный временной отрезок, который позволяет мне чувствовать себя и мужем, и любовником, и другом, и понимать, что у тебя рядом молодая красивая женщина. Некоторые мои пятидесятилетние друзья говорят: а у меня одногодка, и в это слово «одногодка» он очень много вкладывает. Если нет любви, то разговор об измене не существует. Мужчина в этом положении может идти в одну, в другую сторону, и многие женщины это понимают. И чтобы сохранить свою модель брака, они закрывают на это глаза. Потому что женщина в 50 лет и мужчина в 50 лет (я говорю сейчас о среднестатистических женщинах и мужчинах) – это огромная разница, поэтому многие женщины прощают своим мужьям эти измены, которые по сути даже изменами не являются, чистая физиология.