Жители Щёлкова Московской области столкнулись с необычным выбором. Согласно генплану, разработанному в прошлом году, город ожидает типичная участь любого более или менее крупного подмосковного поселения, а именно — стать «спальным районом» столицы. Главная проблема генплана в том, что он предполагает массовую застройку города с резким увеличением численности населения. Но при этом не предполагается решения транспортной проблемы, не строятся в нужном количестве детсады, школы, ожидается ухудшение экологической ситуации (вообще не создаются новые парки, скверы, зелёные зоны, а некоторые зоны отдыха и вовсе уничтожаются). Судя по всему, генплан выгоден застройщикам, но не горожанам. Это вызвало волну протеста в Щёлкове. Весь прошлый год наиболее активные горожане, как могли, бились против документа.
И вот у них нашёлся союзник, который также бросил вызов угрожающим планам «спального клонирования». Молодой архитектор Алексей Воробьев предлагает совершенно иную концепцию развития города: нужно создать уникальную общность горожан, опираясь на историю Щёлкова. Речь идёт о претворении в жизнь городской легенды, связанной с историей поселения. Оно зародилось на левом берегу реки Клязьмы и связано с первым шелкоткацким предприятием. Именно здесь жили ткачи, которым ещё Екатерина II дала разрешение заниматься мастерством, расширять мануфактуры. В XIX веке этот регион называли русским Лионом (тот был центром ткачества во Франции). Сейчас на этом историческом месте сохраняется ряд строений «фабричного городка». Это памятники промышленной архитектуры XIX столетия. На их месте, согласно проекту генплана от 2013 года, должны быть построены многоэтажки. Проект же Алексея Воробьева предполагает куда более интересную альтернативу. Исторические здания реконструируются. Там размещаются хореографическая, спортивная школы, музей, кафе, галереи и т. д. А рядом возводится современный оперный театр. Его здание будет многофункциональным, предназначенным не только для оперных постановок (благодаря отличной акустике), но и для театральных спектаклей, концертов, шоу.
Таким образом, фабричные корпуса XIX века превращаются в арт-центр с пластично вписанными спортивными и жилыми объектами. Смысловой доминантой становится 20-метровая стеклянная башня оперного театра — первого в Московской области. Учтена также финансовая составляющая. Предлагаемое решение позволит потенциальным инвесторам вернуть вложенные средства за счёт продажи жилых, офисных и торговых помещений. Концепция предлагает современную модель развития. Она сохраняет историческую уникальность города, делая его по-европейски удобным для жителей — экологичным, здоровым, целостным сообществом людей.
Молодой архитектор находит убедительные аргументы в пользу своего проекта:
– Опера в буквальном переводе с итальянского — сочинение, а с латинского — произведение, искусство. Итальянцы полотна, скульптуры, скажем, Микеланджело называют «l'opera di Michelangelo». Так что и оперный театр — это не место, где звучит лишь опера, это место, где рождаются произведения, искусство.
– То есть вы предлагаете проект многофункционального зала?
– Именно. В современном мире вообще все общественные строения многофункциональны, это уже стало нормой. В зале предложенного мною оперного театра могут идти драматические спектакли, концерты, даже балы. Скажем, знаменитый Венский бал проходит именно в оперном театре.
– Собственно, сама опера — это ведь синтетический жанр искусства, сочетающий драматургию, вокал, танец, живопись, музыку.
– Кстати, в Италии оперный театр — обычное явление даже в городе с численностью в 20 тысяч человек. Там поход в оперу — нормальное дело, чуть ли не ежедневное. Но это не просто выход в театр. Горожане идут общаться: заходят в кафе до или после представления, в магазинчики, которые находятся неподалёку, в галереи. Там театр — центр культурной жизни целого квартала, в котором горожане проводят свой досуг. Театр играет, скажем так, градообразующую роль, формирует культурную парадигму.
– Каким же может быть оперный театр, согласно вашему проекту?
– Это довольно небольшое здание — 30 на 40 метров. Круглое, что делает его похожим на знаменитый шекспировский «Глобус». Половина здания прозрачная, через неё даже с улицы видна сцена. В этом и задумка: горожане сидят за столиками летних кафе, которые располагаются рядом с театром, и будто находятся в зрительном зале. Так объединяются два пространства. Конечно, стена может закрываться, если это необходимо для решения творческих задач.
– Каково внутреннее решение театра?
– Небольшая сцена — 13 на 15 метров, чего вполне достаточно для разноплановых постановок. Зрительный зал на 300 мест; поскольку он небольшой, во избежание появления эха все бортики ярусов сделаны сквозными. Ярусов четыре. Верхний отдан под световое оборудование, но при необходимости здесь тоже можно размещать зрителей.
– Хотелось бы увидеть, как такое современного вида здания сочетается с фабричными корпусами XIX века.
– Отлично сочетается. Тому уже немало примеров в мире.
Презентация проекта Алексея Воробьева, в котором предложено комплексное решение развития территории бывшей фабрики технических тканей, прошла перед жителями Щёлкова. Однако не факт, что горожане скажут «да» феерической задумке первого в Московской области оперного театра. Ведь согласно ныне действующему генплану, вместо оперного театра на этом месте появится территория отдыха. При таком раскладе корпуса XIX будут снесены, и на их месте появится стадион, но всё же часть зданий можно сохранить. И это в любом случае лучше массовой многоэтажной застройки, предлагаемой новым генпланом.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
Центр жизни и культуры. Как изменились сельские школы Подмосковья 
Ближний пояс. Недвижимость в городах-сателлитах на треть дешевле московской 
Глубокие перспективы. Как будут развиваться подземные пространства Москвы 
Сталинский генплан: как Москва стала привычным нам городом 
Центр - дело тонкое. В Москве восстанавливают усадьбы, дворцы и музеи 
