115 лет назад в Москве произошло невероятное событие: впервые в истории города и страны двухэтажное здание на Каланчёвке, 32/61, ➊ переехало на другое место. С тех пор 70 московских зданий «сменили прописку».
.jpg)
«ТРУДный» переезд
- Прижми лоб к столбу - так, плотнее! Зафиксируй. Видишь край дома?
- Вижу.
- Вот и не спускай с него глаз. Ну что - ползёт?
- Ползёт!
- А ты говорил - враки…
Так в апреле 1979 года более опытный коллега учил меня, молодого репортёра, как стать очевидцем перемещения 4-этажной громады вдоль улицы Горького (ныне Тверской). Скорость была черепашья - несколько сантиметров в час. Однако за три дня дом, где помещалась редакция газеты «Труд», переехал на 33 метра и встал на новое место, открыв фасад недавно выстроенного здания редакции «Известий». Перед этим дом расселили, сбили с него штукатурку (облегчили?), все внутренние помещения стянули стальными балками, чтобы «по дороге» не сложился, как карточный домик.
Только «переезд» и спас от неминуемого сноса шедевр архитектуры и стиля модерн зодчего Адольфа Эрихсона ➋, выстроенный для издательского дома Сытина. В те годы слово «модерн» ещё было ругательным и символизировало упадочнический вкус разбогатевших мещан. Почему дом Сытина пощадили, хотя незадолго перед тем, несмотря на активный протест общественности, безжалостно снесли стоявший за углом так называемый дом Фамусова ➌? Не обошлось без политики: на сытинском доме кто-то благоразумно разместил мемориальную доску: «Здесь в редакции газеты «Правда» работала Мария Ильинична Ульянова». А в СССР всё, хоть как-то связанное с именем Ленина, было священно.
Мне довелось следить за последней передвижкой московского дома, который установили на подведённые под фундамент рельсы и покатили на стальных цилиндрах. С тех пор столь дорогостоящих, опасных и эффектных процедур не предпринимали. Потому-то в те апрельские дни и собралось на Пушкинской площади море зевак, что прошёл слух: с передвижкой зданий покончено. А слух породило увольнение Эммануила Генделя, главного инженера треста по передвижке и разборке зданий, более сорока лет руководившего «переездами» домов в столице. В конце 30-х он начинал обширную кампанию по передвижке зданий, он её и завершил в 70-х.
По Генплану Москвы 1935 года, во многом основанному на революционных градостроительных идеях французского зодчего Ле Корбюзье, вся старая Москва сносилась, уступая место широким площадям и магистралям с домами-гигантами. Этот план под жёстким руководством «железного» наркома Лазаря Кагановича начал претворяться в жизнь, но к концу 30-х его незаметно смягчили, позволив главной столичной магистрали - Тверской - сохранить хотя бы часть своего наследия. Для этого передвинули 26 домов.
Догнали и перегнали Америку
Но был у этих грандиозных предприятий и скрытый подтекст, опять политический: передвигая каменные махины, советские инженеры всякий раз победно рапортовали о том, что «утёрли нос» американцам. То побили рекорд по многотонности, то по дальности «переезда», то по скорости перемещения здания. А когда, освобождая место для строительства Большого Каменного моста через Москву-реку, сдвигали дом по ул. Серафимовича, 5/6 ➍, впервые в истории из него не отселяли жильцов. Люди легли спать, ни о чём не догадываясь, а проснулись, увидев за окном изменённый пейзаж, - было от чего тронуться рассудком. Именно об этом здании написала забавный детский стишок Агния Барто, начинавшийся строчками: «Дом стоял на этом месте, он пропал с жильцами вместе». В 1937 году, когда «дом переехал», такие «детские» строчки скрывали довольно опасную для судьбы автора «фигу в кармане».
Целую кучу рекордов побила передвижка бывшего Саввинского подворья (ул. Тверская, 6 ➎, ныне дом стоит во дворе): никто прежде не сдвигал с места массу в 23 тысячи тонн, никогда дом не уезжал на целые 50 метров, не развивал «бешеную» скорость - до 10 м/ч.
Своеобразный рекорд установило и здание глазной больницы на углу Тверской и Мамоновского переулка, 7 ➏: его не просто убрали с центральной улицы в переулок, развернув при этом на 90 градусов, но ещё и приподняли на выстроенный на новом месте первый этаж. Однако не всегда передвижке зданий сопутствовала удача. Дом 77 по ул. Осипенко (ныне Садовническая) ➐ разрезали пополам, обе половины передвинули, развернув одну из них на 20 градусов, - так освободили подъезд к новому Краснохолмскому мосту. Всё, казалось бы, завершилось удачно. Но через 30 лет, в декабре 1967 года, в одной из передвинутых половинок прогремело два взрыва - пятиэтажный дом превратился в груду обломков. В катастрофе погибли более 200 человек.
Был ли то обычный взрыв бытового газа? Или, как предположил геофизик Евгений Барковский, несчастный дом оказался на геологическом разломе, а значит, в геопатогенной зоне? Или это отдалённое следствие не до конца продуманной передвижки? Кстати, неудачи в столь грандиозных акциях были всегда. Не избежал их и первый известный специалист по перемещению архитектурных сооружений Аристотель Фиораванти. Мы знаем этого инженера и зодчего как строителя Успенского собора в Московском Кремле, но в России он оказался в результате постигшей его неудачи при передвижке колокольни в Венеции. Простояв двое суток на новом месте, она рухнула, задавив нескольких рабочих. Во избежание ареста Аристотелю пришлось срочно бежать - тут-то очень кстати и подоспело приглашение в Московию.
После перемещения части старого здания МХТ в Камергерском пер. ➑ в 1983 году больше подобных фестивалей инженерного искусства в Москве не проводилось. Расформирован специальный трест, прервана преемственность специалистов. А главное, отучились любой ценой сохранять памятник: если он оказался не на месте, его без лишних сантиментов сносят и возводят на его месте похожий новодел.
