Историю фотографии Бовина, символизирующей его путь от журналиста к послу, вспоминает автор снимка, фотограф «АиФ» Владимир Сварцевич.
Эта фотография публикуется впервые спустя 26 лет. В 1991 году я сделал её для Бовина: нужен был официальный кадр на его дипломатический паспорт посла СССР в Израиле. В его большом редакционном кабинете (Бовин тогда работал политическим обозревателем газеты «Известия») я нашёл свободное место со светлой стеной: между авторским шаржем на Бовина карикатуриста Владимира Мочалова и не менее шикарным японским календарём с обнаженными красотками.
Бовин торопил, так как фотография требовалась срочно, даже обещал гонорар. Максимально скоро нужно было оформить все бумаги: назначение послом в Израиль подписал Михаил Горбачёв. Как потом рассказывали, Горбачёву тогда кто-то сказал: «Пьёт много!» Михаил Сергеевич ответил: «Но и хорошо закусывает!» Он имел в виду солидные габариты Бовина.
Состоялось долгое и мучительное повязывание галстука, который Бовин патологически ненавидел. Он долго кряхтел и чертыхался, грозно шевелил знаменитыми усами. Ещё он ненавидел пиджаки, скидывая их при каждом удобном случае, и просто обожал домашние вязаные кофты с подтяжками, в которых он был похож на американского фермера.
В «Известиях» тогда Бовин был «в ссылке». Видимо, он никогда не стал бы журналистом и дипломатом, не пройдя школу ЦК КПСС, где проработал 10 лет. Он считался носителем опасных и слишком либеральных взглядов. В 1972 году у главного идеолога партии Михаила Суслова лопнуло терпение, и Александр Евгеньевич был отправлен в почётное изгнание: как раз политобозревателем в «Известия». Так Александр Бовин стал журналистом с окладом в 500 рублей и партийным пайком, который тогда получали все журналистские начальники (работало это так: в кассу столовой они платили 70 рублей, а услуг за это получали в два раза больше).
Но потом была посольская миссия. И эта фотография. На проявку плёнки, её сушку и печать снимков ушло 40 минут. Фотографии дипломата промывались водой в большой редакционной ванне среди дохлых тараканов. Мы оба остались довольны: он — снимками, я — гонораром.
Послом в Израиле Бовин с этой фотографией в паспорте был шикарным. Он стал последним послом СССР, а затем — первым послом Росии в Израиле.
«23 декабря 1991 года в этом одеянии успел вручить верительные грамоты президенту Израиля. Для любого посла такой день — радостный праздник. А для меня — со слезами на глазах. Я же солдат империи! Поднимают флаг СССР, и я знаю, что вижу его в последний раз. Играют гимн СССР, и я знаю, что слышу его в последний раз», — вспоминал Бовин.
Фотография Бовина с галстуком — случай уникальный. Только однажды до моей съёмки повязать галстук его заставил (в полном смысле этого слова) председатель Гостелерадио СССР Лапин, когда Бовина утвердили ведущим «Медународной панорамы» на Центральном телевидении. Бовин негодовал, но подчинился. Один раз. Программу смотрел весь СССР, её позывные собирали у телевизора миллионы зрителей, целые семьи. На экране ведущий занимал половину пространства. Всё, что южнее экватора на политической карте мира, закрывалось его большой головой. А он «сидел» в телевизоре и беседовал со зрителями, словно те находились рядом с ним на кухне. Бовин пытался придать программе домашний облик. Поэтому считал, что в галстуке он выглядил на экране нелепо. Его полюбили сразу, потому что он казался своим. Как иногда шутили, если советского человека беспокоил Гондурас и ему не хватало стабильности, значит, он насмотрелся Бовина. Многим было известно, что Бовин — спичрайтер самого Леонида Брежнева.
В 1997 году, после Израиля, Бовин снова вернётся в «Известия». Но ненадолго. В новый ритм жизни он не впишется, с новым начальством не поладит. Поэтому вскоре уволится и всем назло арендует тот самый свой кабинет в «Известиях»: чтобы просто там сидеть.
Сидеть и работать. Даже когда в последние годы Бовин с трудом станет передвигаться после операции на коленных суставах. Потом он продолжит работать, даже несмотря на серьёзные проблемы с сосудами головного мозга: выступать на конференциях, вести «круглые столы» и встречи. Наградами власть его не обошла: у Бовина были ордена Ленина, Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, «За заслуги перед Отечеством».
Александр Евгеньевич мечтал дотянуть до ста лет и с большой помпой отметить вековой юбилей, пригласив всю Москву. Но 28 апреля 2004 года упал прямо на улице. От госпитализации отказался. И на следующий день умер у себя дома от кровоизлияния. Ему было 74 года.
