Так считает Владимир Мединский, автор нашумевшей и спорной трилогии «Мифы о России».
Не так давно Мединский совместно с Александром Хинштейном выпустил книгу «Кризис». В ней авторы доказывают, что вся история человечества состоит из экономических потрясений и кризис нынешний не так страшен, как его малюют.
Финансовые пирамиды XVII века
«AиФ»: — Владимир, от обилия разговоров о кризисе, от бесчисленных прогнозов относительно его развития в головах рядовых граждан полнейшая путаница. На ваш взгляд, какой же главный миф о кризисе укоренился в сознании общества?
Владимир Мединский: — Главный миф в том, что кризис закончился. Заявления Кудрина о том, что, мол, Россия окончательно вышла из рецессии, имеют мало отношения к действительности. Кроме того, к разряду больших заблуждений стоит отнести и разговоры о том, что это первый финансовый катаклизм мирового масштаба. За последние сто лет мир переживал кризисы и пострашнее. Великая депрессия в 30-е гг. XX в. тоже носила глобальный характер. Крах на Уолл-стрит и походы бездомных на Вашингтон, финансовый коллапс в Европе, нацификация Германии, война в Испании и Китае, голод на Украине, в Казахстане и в центральной полосе СССР — всё это тоже напрямую связано с общемировой экономической депрессией.
Советский Союз, конечно, переживал то время несколько иначе, чем остальные страны, поскольку был тогда вырван из мировой экономики — это обстоятельство в какой-то степени сыграло нам на руку.
«AиФ»: — Вы говорите о том, что Россия, как и другие страны, переживала множество финансовых кризисов, о которых мы сегодня подзабыли. А если углубиться в историю, к какому её периоду относится первое упоминание об экономических катаклизмах?
В. М.: — Вся история цивилизации — это, по сути, история финансовых кризисов. Если покопаться, то, я уверен, упоминания об экономических сбоях можно найти даже в записках древних шумеров. Другое дело, чем дальше в историю, тем теснее переплетаются экономика и политика. Если говорить о российских кризисах, то прежде всего вспоминаются Медный и Соляной бунты XVII века. Ведь что такое, например, Медный бунт? Это, как сказали бы сейчас, финансовый кризис, вызванный неразумной монетаристской политикой правительства. А Соляной бунт был спровоцирован неразумной налоговой политикой на фоне тяжёлой войны с Польшей. А возьмите Голландию XVII века — я имею в виду «тюльпановую лихорадку»: это была попытка найти новый эквивалент золоту. Попытка, увы, неудачная, взорвавшая наиболее продвинутую экономику Европы того времени. Экономическая история Британии и отчасти Франции XVIII-XIX вв., все эти «Луизианы», «Панамы», «компании тропических морей» — типичные финансовые пирамиды наподобие тех, что мы пережили в лихие 90-е годы. Так что меняются только оттенки и масштабы потрясений.
Наша цивилизация, её экономика — это единый организм. И кризис для этого организма — как грипп. Если болезнь правильно лечить, то в организме в конце концов выработается иммунитет.
«Страдания» олигарха
«AиФ»: — Кстати, о масштабах: правильно ли я понимаю, что лишь два кризиса — американский 30-х годов ХХ в. и нынешний — носят глобальный характер?
В. М.: — Отчасти да, хотя и не совсем. В качестве исторического полуанекдота вспомним ситуацию с Древней Грецией времён Перикла. На территории, которую контролировали Афины, были открыты серебряные рудники. В результате у этого полиса-государства появилось большое количество серебряных денег. Спарта, в то время жившая в условиях закрытой монетарной финансовой системы (примерно как СССР, имевший неконвертируемый рубль), поняла, что отныне вся её система изолированного существования находится под угрозой. Тогда спартанское правительство, во-первых, запретило хождение афинской валюты на своей территории, а во-вторых, выпустило собственные новые деньги — большие металлические или каменные диски наподобие блинов для штанги. Идя на рынок, спартанец должен был брать с собой пару рабов-илотов, которые катили его «кошелёк» в телеге. Но новая валюта имела и свои плюсы: такие деньги не украдёшь, взятку ими не дашь, да и у фарцовщиков возникает масса проблем. Ну и потом: они всегда на виду и как бы сами по себе являются налоговой декларацией. Сейчас это воспринимается как курьёз, а, между прочим, это была своего рода попытка сохранения независимой от иностранного влияния национальной банковской системы, попытка отгородиться от такого «общегреческого ВТО».
«AиФ»: — А кто всё-таки больше страдает в период кризисов: богатые, как это принято считать, или те, кто живёт от зарплаты до зарплаты?
В. М.: — Во времена всех финансовых потрясений богатые богатеют, а бедные беднеют. Во время Великой депрессии, например, богатейшие семьи Америки сумели преумножить своё состояние в десятки раз. Под шумок они по дешёвке скупали собственность конкурентов. Мы не без иронии опубликовали в книге рейтинг наших олигархов — «наиболее пострадавших». Совершенно очевидно, что ничего они не потеряли. Более того, некоторые бессовестно пытаются обогатиться за счёт государства. По сути, ведь просто изменилась виртуальная оценка их богатства. Основных фондов никто не лишился. Я понимаю, если бы их имущество национализировали, забрали за долги банки, а сами олигархи, лишившись заводов, газет, пароходов, а также яхт и футбольных клубов, надолго сели в долговую яму, вот тогда можно было бы сказать — да, пострадали.
Досье
Владимир Мединский родился в 1970 г. в г. Смела на Украине. Окончил факультет международной журналистики МГИМО. Доктор политических наук, профессор МГИМО, депутат Государственной думы.
