«Для французов я поначалу была ходячим скопищем стереотипов: русская (склонность к выпивке и разгулам), блондинка (ума точно нет!), ну и так далее…» - рассказывает актриса, телеведущая, популярная французская певица и (по совместительству) жена одного из крупнейших российских бизнесменов Ева Ланска.
Слава - это для клоунов
- Ева, ладно стереотипы, но во Франции вообще скверно принимают «чужеродных», а к русским так вообще относятся с негативом!
- На русских негатив не распространяется. Благодаря Саркози, он - великолепный президент. Я им восхищаюсь и считаю настоящим секс-символом. А до Саркози - да, отношение к нашим соотечественникам было так себе.
- Свою карьеру вы начинали с модельного бизнеса?
- Я моделью почти и не работала. Просто снялась в рекламных роликах, на пару-тройку журнальных обложек, на этом всё закончилось. Но «модельный» бизнес сыграл в моей судьбе определённую роль. Мне пришлось пойти на маленькую хитрость. Я подрядилась работать в Париже именно моделью. Мне сделали визу, привезли во Францию и поселили в однокомнатной квартире с десятью такими же девочками, как я. Но на подиум я не пошла, а отправилась подавать документы в Сорбонну.
Я принесла документы на отделение, где учились иностранцы. Объясняться с приёмной комиссией пришлось на ломаном английском. Там все иностранцы только так друг друга и понимали. В итоге меня приняли, но сказали, что, если я не выучу язык, успеха в этой стране мне никогда не добиться. И я начала учить французский. Занималась с девяти утра до четырёх часов дня. Затем был перерыв на обед, а потом снова с шести до десяти вечера - учёба. Избавиться от акцента было довольно сложно, но мне в этом помогло пение.
- Так хотели прославиться во Франции, что даже запели?
- Ничего подобного. Я вообще считаю: люди, которые всё делают ради славы, - клоуны. И я никогда не хотела быть певицей. Я хотела быть автором текстов. Мне приходили в голову разные стихи. Я их записала и отнесла в Общество по защите авторских прав, так как по закону то, что ты написал, обязан там зарегистрировать. И там я случайно познакомилась с одним французским композитором. Он предложил работать вместе, писать песни. Только я спросила: «А кто будет петь?» Он сразу же сказал: «Ты». Мы записали целый альбом. И благодаря этому я попала на французское телевидение.
Во Франции есть очень чёткая система. Когда ты выпускаешь музыкальный альбом, тебе предоставляют агента, и с этим агентом ты ездишь по разным передачам. Иначе о тебе никто не узнает. У меня было два агента - по радио и по телевидению. Водили на эфиры как гостя, как эксперта. И как-то раз на одной ТВ-передаче заболела ведущая. А это был прямой эфир. И вдруг мне предлагают: «Давайте вы сегодня с нами проведёте программу». Я говорю: «Нет-нет, мой французский мне не позволяет». Но меня переубедили: «Позволяет, позволяет! Вы будете улыбаться, что-то говорить. Все же на вас будут только смотреть, а слушать никто не будет». Так я и заболела телевидением. Начала работать и во Франции и в Москве. Сейчас я веду программу «Люди дела», в которой беру интервью у разных влиятельных бизнесменов.
- Сегодня среди «рублёвских жён» очень модно увлекаться антиквариатом. Вы, как я знаю, тоже не избежали подобного дорогостоящего увлечения.
- К счастью, я к «рублёвским жёнам» отношения не имею и с ними не общаюсь. И моё увлечение антиквариатом началось само по себе. Сейчас, где бы я ни находилась, я всегда стараюсь попасть на выставки, аукционы, «блошиные рынки». У меня в парижской квартире уже пройти негде - всё заставлено. Но у меня есть оправдание! То, что я покупаю, со временем становится подлинным раритетом. Я как-то за 300 долларов купила скульптуру из бумаги - девушку в синем платье с оранжевыми волосами. Сегодня автор, сделавшая её, стала популярна, и моя скульптура уже стоит тысячу евро! А один из моих знакомых художников, Пётр Аксёнов, написал огромный мой портрет под названием «Зима для Евы», который был выставлен в прошлом году на венецианском биеннале. Я там изображена в виде королевы Марии Антуанетты. Мы с Петром специально ездили в Париж, в Люксембургский сад, где он делал наброски. Я по саду ходила в огромном тяжёлом платье. Зевак вокруг тогда собралось предостаточно. Думаю, эта картина тоже когда-нибудь станет раритетом.
