Каждая сцена — выверена
Заявленная мировая премьера спектакля про «жизнь-дорогу, а все мы в ней — пассажиры», изначально кажется избитой, если не сказать, заезженной театральной метафорой. Однако способ повествования, избранный многонациональным коллективом, оказывается настолько мощнее и увлекательнее заложенных в историю простых и ясных смыслов, что полтора часа в театре пролетают как одно мгновение.
Восемь актеров, восемь незнакомцев, восемь пассажиров, восемь случайных попутчиков. Таким ли уж случайным является в постановке это число восемь, которое легко трансформируется в знак бесконечность или колесную пару железнодорожного состава. Вряд ли режиссер с опытом Шены Кэрролл, за плечами которой не только спектакли «7 пальцев», но и номера для церемонии вручения Oscar, пышное шоу Queen of the Night в Нью-Йорке и открытие Олимпийских игр в Сочи, мог бездумно допустить такую «случайность».
Каждая мизансцена этого невероятно сложного физически спектакля выверена с математической точностью и исполнена с ювелирной филигранностью. Оттого в одном и том же номере зритель может увидеть абсолютно разные истории, если смотреть с разных сторон. Тот же жонглер в исполнении Серено Агилар Иццо — кто он? Весельчак, решивший развлечь попутчиков? Или карманник, промышляющий на железной дороге? Или, может быть, просто коробейник, которыми переполнены подмосковные электрички? Вряд ли о такой особенности наших поездов канадские театрально-цирковые деятели знают. И так с каждым номером. Увидеть свое можно, особо не напрягаясь, причем радость узнавания гарантирована.
Балансирует на грани
Вернемся к технической стороне вопроса. Смешение жанров, которым славятся «7 пальцев», давно балансирует на грани. От этого одинаково захватывает дух как у любителей эстетского «цирка нуво», так и у поклонников нового театра — причем театра физического и пластического, в духе Фабра и Папаиоанну. В этом очень сложно разобраться: для театра здесь вроде как не хватает четко выстроенного сюжета, а для цирка же — переизбыток мыслей и театрально выстроенных сцен, где безумно интересные и сложные акробатические трюки без страховки внезапно оборачиваются стройной хореографической картинкой, которой позавидует кордебалет иного танцевального коллектива. Танцы ставила, кстати, сама Кэрролл, благодаря чему они и не выглядят необязательным вставным элементом.
Говоря о цирке применительно к труппе «7 пальцев» и непосредственно к «Пассажирам», нельзя не отметить, что любая премьера коллектива, это как прыжок в будущее. И речь не только о том, что практически каждой своей новой постановкой «Пальцы» рождают или представляют новый цирковой жанр.
В «Пассажирах», например, Шена соединила силовую пару и парную трапецию, то есть четверо акробатов взаимодействуют друг с другом со сцены и из-под колосников сцены — с трапеции, но даже и об изобретениях совершенно новых аппаратов для циркового действа. Скажем, в спектакле в Театре мюзикла можно увидеть номер на натянутой проволоке, что само собой революционно: на театральной сцене этот жанр не очень распространенное явление. Конкретно для этого спектакля инженерами канадского театра была разработана принципиально новая конструкция с канатом: она способна передвигаться, но при этом во время исполнения номера блестящим канатоходцем Брином Шоллькопфом нет необходимости специально крепить ее к полотну сцены.
Открытия для театралов
Впрочем, это удивит, скорее, циркового специалиста, нежели жадного до зрелищ театрала. А последнему тут настоящее раздолье: акробатические трюки «на грани» сменяет остроумная хореография, драматические куски, тут особо стоит отметить «подвиг» иностранцев, говорящих по-русски, соседствуют с вокальными номерами, щемящими, как Roaming Song («Песня странствий»), сыгранная на укулеле и исполненная артисткой, работающей в жанре «хулахуп», Фрейей Уайлд. В некотором смысле цирковая гимнастка Фрейя переплюнула самых талантливых представителей жанра «мюзикл»: она не только прекрасно танцует, играет, и на музыкальном инструменте тоже, выполняет трюки, поет, она также является автором слов этой песни.
Декорации в спектакле заменяют несколько экранов, за проекции на которые отвечал Джонни Ранже, являющийся большой величиной в мировом мультимедиа-арте и выставляющийся на больших биеннале современного искусства. Вероятно, именно поэтому его видео выглядит в спектакле настоящими художественными полотнами, поддерживающими общую мысль постановки и не работающими только на «украшательство». Впрочем, в отсутствии зрелищности Ранже тоже не обвинишь.
Если снова обратиться к дороге как метафоре самой жизни, то конечная станция в этой интерпретации вряд ли символизирует то, чем обычно заканчивается жизнь. Пункт назначения в «Пассажирах» — это не конец, а скорее начало. Какого-то нового и особенного приключения, которое ждет тебя за первым поворотом незнакомого полустанка.
