В старинном городе Боровске (это примерно в ста километрах от Москвы) стоит на главной площади памятник философу Николаю Федорову. Памятник маленький, но совершенно прекрасный. Гордо вскинув всклокоченную шевелюру и высокий с залысинами лоб, русский философ-самоучка, с которым, кстати, любили беседовать и Толстой, и Достоевский, испепеляет пламенным взором местную автостанцию, универсальный магазин «Титан», церкви ХVII века и другие достопримечательности.
Философия в России, наверное, никогда не была почтенным занятием. Философов не ценили, над ними смеялись, а при советской власти так и вовсе высылали из страны целыми пароходами. В России практически нет памятников русским философам.
Я, правда, видел своими глазами в городе Ельце, на полдороге между Москвой и Крымом, памятник Василию Васильевичу Розанову, тоже философу. Стоит он во дворе частного музея. Просто так мимо него ни житель, ни гость Ельца не пройдет – нужно брать билет. А жаль. Розанов, возводивший в абсолют, в божественное начало частную жизнь человека, жизнь в семье, в браке, воспитание детей, много страдал и заслужил того, чтобы быть почитаемым хотя бы в Ельце, где он нашел свою будущую супругу и мать своих детей.
Проходя мимо торговых рядов за квасом (бюст Николаю Федорову стоит аккурат возле бочки), я снова задумываюсь о том, что же сделал в своей жизни Федоров. А сделал он немало.
Будучи смотрителем Румянцевской библиотеки (ныне Российская государственная), он был не только долголетним хранителем книг, но и человеком, искренне и от всей души помогавшим бедным подросткам, которые приходили к нему за книгами. Помогал деньгами, спасал от голода. Основная теория Федорова состояла в том, что рано или поздно ученые научатся воскрешать людей. Да-да, воскрешать наших мертвых, наших предков. И тогда популяция земных жителей резко разрастется. Наука, кстати, семимильными шагами идет к тому, что предначертал ей бедный библиотечный смотритель сто с лишним лет назад. Наш генетический материал постепенно перестает быть загадкой. Людей можно будет моделировать, создавать без помощи обычных средств, то есть без мужчин и женщин, а потом и «воскрешать», то есть пересоздавать тех, кто давно и безвозвратно покинул этот мир. Но мечта о счастье не стала ближе за эти сто с лишним лет. Не сделали человека счастливее и ракеты Циолковского.
Может быть, оттого, что мы плохо и невнимательно читали наших главных мыслителей? И даже памятники им поставить поленились?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
Чужой для всех. Особый путь Николая Бердяева 
Что было первым - курица или яйцо? 
Китайская кухня и медицина: две части одного целого 
Александр Невский: «Для меня политика – это пропаганда здорового образа жизни» 
Тузик 
