Совет Евросоюза продлил до 15 сентября 2017 года санкции, введённые против России. Решение вступает в силу с 15 марта. Санкции распространяются на 150 физических лиц и 37 организаций, включают в себя замораживание активов, если таковые есть, и запрет на поездки. Кроме того, продолжают действовать и другие меры ЕС: санкционные пакеты, которые вводились и, соответственно, продлевались после первого пакета персональных санкций, принятого в марте 2014 года. Речь о мерах, затрагивающих отдельные сектора экономики РФ, в частности, ограничивающие доступ на европейские финансовые рынки ведущим госбанкам России, энергетическим и военным компаниям, запрещающие торговлю оружием и поставки в Россию товаров двойного назначения, а также технологий и оборудования для нефте- и газодобычи. Этот пакет после очередного продления действует до 31 июля 2017 года. Есть ещё ограничительные меры, действующие в отношении Крыма и Севастополя: они в силе до 23 июня 2017 года. Вопрос об их продлении будет обсуждаться позже.
Читайте также: В МИД России сожалеют о продлении санкций ЕС
О ситуации в ЕС вокруг антироссийских санкций «АиФ» рассказал политолог Глеб Кузнецов.
Александр Колесниченко: Было ощущение, что отношения России с Западом в последнее время становятся хоть немного, но теплее. Некоторые аналитики уверенно предсказывали: 2017 год станет последним годом перекрёстных санкций. Ошибались?
Глеб Кузнецов: Если для россиян тема санкций — одна из важнейших в повестке дня, то для Европы это далеко не первоочередной вопрос. Поэтому продление санкций стало там своеобразным ритуалом. Санкции вводились «за Крым»? Крым сегодня чей? Значит, и санкции продлеваются автоматически. Ситуация с санкциями пришла к определённому гомеостазу, стабильности: это не вопрос широкой дискуссии в ЕС. Потому что, например, европейские аграрные производители, которые поначалу много потеряли от нашего продуктового эмбарго, за три года, с одной стороны, приспособились, а с другой, они понимают: из-за курса евро к рублю вдвое выросли рублёвые цены на их продукцию, поэтому даже в случае отмены санкций надежды на возвращение в прежнем объёме на российский рынок у них нет.
В общем, ожидать, что санкции отменят в обозримом будущем — при сохранении нынешней ситуации с ДНР, ЛНР и Крымом — не стоит. Скажем, уж на что разные позиции у Британии и ЕС по поводу Brexit (выхода Великобритании из ЕС — ред.), но в отношении России они хранят трогательное единство.
— Тем не менее мы знаем об особой (если не сказать «пророссийской») позиции некоторых членов ЕС: Кипра, Греции, Венгрии. Что им мешает устроить бунт на корабле и заблокировать продление санкций? Ведь достаточно кому-то одному выступить против, чтобы решение не прошло.
— Эти страны используют российскую тему, для того чтобы показать свою фронду по отношению к ЕС. Но дальше разговоров о том, что «хватит уже санкций», дело не идёт. Кроме слов в нашу поддержку, рассчитывать ни на что не приходится. То же самое касается некоторых европейских политиков-популистов. Для них публичное выражение симпатий к России — это не признак какой-то особой любви к нам, а способ отличиться, показать своё презрение к истеблишменту. Даже если Марин Ле Пен придёт к власти во Франции, не стоит надеяться, что на следующий день она соберёт саммит ЕС и потребует отмены санкций. Как только она сама станет истеблишментом, её позиция изменится.
При всей их пророссийской риторике, Греция, Кипр, Венгрия связаны с Брюсселем, Берлином и Парижем огромным количеством очень важных для них ниточек. Премьер Венгрии Виктор Орбан может поставить в своём кабинете бюст Владимира Путина, но он никогда не сделает в рамках ЕС ничего такого, что может навредить его стране в экономическом и политическом смысле.
— Кроме аграрного лобби в европейских странах есть представители других секторов экономики ЕС или отдельных государств, которые давят на свои правительства с идеей отмены санкций. Голос бизнеса не слышат?
— Этот голос мы слышим в основном в интервью нашим СМИ или на экономических форумах. Однако нужно понимать, что при цене в 50 долларов за баррель нефти и нынешнем курсе рубля мы не будем покупать в Европе столько машин, оборудования и других товаров, как во времена, когда нефть стоила 120 долларов, а евро — меньше 40 рублей. Да, европейский бизнес надеется на то, что «дивные времена» когда-нибудь вернутся, и произносит на этот счёт ритуальные заклинания, где говорится, что «санкции контрпродуктивны». Но давление на правительства своих стран со стороны европейского бизнеса не стоит преувеличивать.
Тут есть ещё один важный момент: мы знаем множество примеров в истории, когда страны десятилетиями жили под санкциями. Например, ЮАР — страна, гораздо более близкая европейскому бизнесу, чем Россия, потому что европейцы её создали. Во времена апартеида, несмотря на то, что ЮАР была очень привлекательной страной для инвестиций в горнодобывающую отрасль и медицину, даже запускала собственные спутники в космос, она существовала в условиях санкций, пока режим не был свергнут. Можно вспомнить и Португалию. За колониальную политику она в шестидесятые годы оказалась под европейскими санкциями, которые с Португалии — европейской страны и члена НАТО — до революции 1974 года никто не снимал.
В общем, можно сказать так: популярный у нас подход — мол, «у нас есть друг, мы чем-нибудь поможем ему, а он потом заступится за нас» — поверхностный и упрощённый. Со странами Европы это не работает. А так как Россия, как заявлено на официальном уровне, своим суверенитетом не торгует и вопрос Крыма считает для себя закрытым, то вряд ли стоит надеяться на то, что Европа и США вдруг изменят позицию, по крайней мере, в отношении «крымских» санкций.
