«Тефлоновый» политик. Кто такой Франсуа Фийон, победивший в праймериз

Президентские выборы во Франции пройдут только будущей весной, но первый тур внутрипартийных праймериз у «Республиканцев» уже преподнёс некоторые сюрпризы. Согласно предварительным результатам, победу с внушительным отрывом одержал экс-премьер страны Франсуа Фийон. Кто может составить конкуренцию политику и как ему удалось обойти своих достойных соперников в лице Николя Саркози и бывшего председателя правительства Алена Жюппе, АиФ.ru рассказал руководитель Центра анализа международной политики ИГСО Михаил Нейжмаков. 

Наталья Кожина, АиФ.ru: Михаил, бывший премьер-министр Франции Франсуа Фийон одержал победу в первом туре праймериз. Как вы думаете, как ему это удалось, ведь ещё недавно исследовательские службы отводили политику лишь четвёртую строчку в своих предвыборных рейтингах?

Михаил Нейжмаков: Это всё-таки внутрипартийные праймериз. То есть их итоги труднее предсказать по общенациональным рейтингам, ведь в голосовании участвовали далеко не все французы, а лишь около 4 миллионов человек. Франсуа Фийона всегда отличала гибкость. Например, в начале своей карьеры он был близок к Филиппу Сегену, выступавшему за сохранение голлистских традиций. Ещё в 1988 году один из ближайших соратников де Голля, экс-премьер Жак Шабан-Дельмас назвал Фийона в числе нескольких политиков, олицетворяющих «народный» и «социальный» голлизм. И одновременно он тяготел к Шарлю Паскуа, который, по выражению его внутрипартийного оппонента Алена Жюппе, предпочитал «охоту на землях „Национального фронта“» (то есть пытался перехватить тему контроля за миграцией у крайне правых). С тех пор взгляды Фийона в некоторых вопросах скорректировались (в правительстве он проводил довольно непопулярные социальные реформы). Но умение работать на разных политических полях экс-премьер сохранил. 

При этом политик обладает неплохими аппаратными навыками. В своё время он в числе немногих представителей внутрипартийной оппозиции смог попасть в правительство Эдуара Балладюра. А при Николя Саркози, будучи «фантомным» премьер-министром в первые годы работы с президентом, в итоге усилил своё влияние в этом тандеме. Такие навыки помогают в поисках союзников, что и для ведения предвыборной кампании неплохо. 

— Как можно оценить деятельность Фийона на посту премьер-министра?

— Феномен Фийона-премьера весьма интересен. Как правило, во Франции глава правительства при президенте-однопартийце принимал на себя весь удар критики и «приносился в жертву» общественному мнению, уходя в отставку в середине президентского срока. Например, во второй президентский срок Жака Ширака, когда он мог опереться на правое большинство в парламенте, сменилось два премьер-министра: Жан-Пьер Раффарен, ушедший в отставку одним из самых непопулярных глав правительства Франции за последние десятилетия, и Доминик де Вильпен, которому после работы на этом посту пришлось забыть о президентских амбициях. Напротив, Франсуа Фийон возглавлял правительство в течение всего правления Николя Саркози, причём под занавес президентства последнего опережал своего шефа по популярности. 

При этом правительство Фийона реализовывало ряд весьма неоднозначных, непопулярных мер в сфере пенсионной системы и трудового законодательства, задуманных Саркози. Они сопровождались массовыми акциями протеста. Конечно, можно предположить, что эксцентричный Саркози просто отвлекал на себя основное внимание, а значит, и недовольство сограждан из-за этих решений. Однако умение проводить в жизнь непопулярные меры и «не тонуть» самому Фийон демонстрировал и раньше. Например, в 2002-2004 годах, занимая пост министра социальных дел, труда и солидарности, он проводил непопулярные реформы, которые тесно связывали с его именем (меры в пенсионной сфере запомнились как «закон Фийона»). Тем не менее даже оппонировавшие ему представители профсоюзов отмечали открытость министра для диалога. Та история отнюдь не превратила его в непопулярного персонажа. То есть Фийона можно назвать «тефлоновым» политиком. 

— Каковы взгляды Фийона относительно России? 

— Фийон высказывался о России куда благожелательнее, чем его главный соперник среди правоцентристов Ален Жюппе. Последний в апреле 2014 года в связи с кризисом вокруг Украины заявлял, что «Путин понимает только силу», неоднократно одобрительно высказывался об антироссийских санкциях и поддерживал отказ от продажи России «Мистралей». Фийон же называл ошибочной стратегию европейцев, рассматривающих Россию «одновременно как противника и как слаборазвитую страну», считал опасной политику, при которой с Москвой «неправильно обращаются». Будучи премьером, Фийон не раз вел переговоры с Кремлём. Он сам отмечал, что встречался с Путиным 18 раз. 

Всегда надо помнить: даже избравшись на пост президента Франции, ни один деятель не будет определять политику страны единолично. Многое будет зависеть от мнения французских элит и отношений страны с Вашингтоном. Однако Франсуа Фийона все характеризуют именно как сдержанного, взвешенного политика. Он всегда «уравновешивал» более импульсивного Саркози, когда был премьером в период его правления. То есть в случае его победы 2017 году больше шансов именно на осторожный подход Парижа к международным вопросам. Это вряд ли будет политика метаний и «полицейских разворотов». Если Фийону и дальше будет сопутствовать удача, Россия будет говорить в Елисейском дворце с человеком, относящимся к ней с доброжелательным нейтралитетом. А это уже немало.

— Насколько очевидным был проигрыш Саркози в этих праймериз?

— После парижских терактов в ноябре 2015 года многие предсказывали рост поддержки не только Марин Ле Пен, но и Николя Саркози. Американские аналитики из широко известной Stratfor тогда полагали, что последний в борьбе за выдвижение от партии «Республиканцы» одолеет более умеренного Алена Жюппе. Ведь Саркози во многом пытался перехватить риторику и тему миграционного кризиса у «Национального фронта». Однако вскоре соцопросы стали фиксировать обратную тенденцию, которая сейчас стала только более явной: Жюппе опережает Саркози. Ко всему прочему, здесь явно действует старая закономерность. Если один политик пытается перехватить тему, с которой уже плотно ассоциируется другой, как правило, он не переманивает себе чужих избирателей. Наоборот, он повышает интерес к оппоненту. Соответственно, Саркози и голосов Марин Ле Пен не получил, и оттолкнул более умеренных избирателей, которые в итоге предпочли Фийона и Жюппе. 

Но ведь тот же Саркози смог сыграть на поле «Национального фронта» на президентских выборах 2007 года. Почему тогда это работало на его победу, а сейчас не очень? Понятно, что тогда у него за плечами не было балласта в виде неоднозначно воспринимающегося многими президентства. Но главное, видимо, в другом. Вплоть до марта 2007 года Саркози возглавлял МВД и мог продемонстрировать жёсткость в миграционном вопросе не риторикой, а действием. Сейчас у него таких возможностей нет, поэтому вновь заработала закономерность, о которой было сказано выше. 

— Кто ещё из кандидатов — разумеется, от других партий — имеет реальные шансы на победу в борьбе за президентское кресло?

— Над кандидатами от правоцентристов довлеет тень Марин Ле Пен. Ещё недавно многие считали, что кандидат, вышедший с ней во второй тур, автоматически станет победителем. То есть ожидали повторения сценария президентских выборов-2002, когда отец нынешнего лидера «Национального фронта», Жан-Мари Ле Пен вышел во второй тур и разгромно проиграл там Жаку Шираку. Но победа в США Дональда Трампа, которого традиционно считали столь же «неизбираемым», заставила задуматься о том, может ли тот же сценарий повториться во Франции, но уже с лидером НФ. Пока выводы делать рано, но и автоматически переносить американский опыт на французские выборы не стоит. И не будем забывать, что по голосам избирателей Трамп всё же отстал от Хиллари Клинтон. 

Многие отмечают, что Марин Ле Пен сейчас расширяет свою электоральную базу, больше внимания уделяет социальным вопросам. Но для «Национального фронта» это отнюдь не новая тактика. Программные установки, которые принято считать нововведениями госпожи Ле Пен, активно применялись и её отцом. Действительно, нынешний лидер НФ в своих выступлениях ещё несколько лет назад на первое место ставила борьбу с экономическим кризисом, а потом уже вспоминала традиционного «конька» крайне правых: темы миграции и исламской экспансии. В её известном высказывании о том, что «глобализация — это когда рабы делают товары для безработных», социальная составляющая больше националистической. Однако и её отец ещё в ходе президентской кампании 1995 года также больше внимания уделил безработице, чем миграции. Его же методом было заигрывание с традиционно левым электоратом, когда он называл самого себя «не левым, не правым», но «левым в социальных вопросах и правым в экономических». Новацией Марин Ле Пен можно считать разве что отказ от эпатажных заявлений на тему Холокоста, которые так любил её отец, но это атавизм, от которого крайне правым всё равно пришлось бы избавляться, раз они хотят стать солидной партией. Да, среди избирателей Марин Ле Пен ещё в первом туре президентских выборов-2012 около 30% (по данным экзит-полов) составили рабочие: больше, чем у социалиста Олланда (27%) и левого кандидата Меланшона (12%). Но для кандидатов «Национального фронта» поддержка в этой среде примерно на таком же уровне была характерна ещё в середине 1990-х. У госпожи Ле Пен ещё 4 года назад был неплохой уровень поддержки среди 18-24 летних избирателей (21%), но этот показатель у крайне правых также постепенно рос в последние годы.

Несмотря на всё это, кандидатам от НФ было трудно выходить за пределы «электорального гетто», в котором они заперты. Марин Ле Пен попытается переломить эту тенденцию в 2017 году, но это будет трудно.