Примерное время чтения: 17 минут
46278

Змеиный клубок, зарплата, дети. Почему учителя уходят из школы

Валерий Мельников / РИА Новости

Анна К., Волгоград, 28 лет, учитель математики

Когда я окончила институт, я даже не планировала работать в школе — думала, это не моё. Мечтала поступить в другое место абсолютно, но так сложилось, что окончила факультет математики, потом поступила в магистратуру, и нужно было где-то работать, при этом совмещать с вечерним обучением. Так я попала в школу. Причём устроилась в ноябре, когда уже начался учебный год и всех учителей набрали. Школа была не самая лучшая в нашем районе — в параллели всего 1-2 класса. Мне достались 5-6-7 классы. Вроде бы и ничего, но зарплата копеечная. Я, как молодой специалист, получала на руки всего 10 000 рублей. Плюс стали кататься на шее, то поезжай бумажку отвези, то на курсы какие-то никому не нужные засунут. Да ещё, как оказалось, в нашей школе была просто неадекватная директриса, которая оскорбляла нас, учителей, в коридорах, при детях. Я шла в школу, у меня просто ноги подкашивались, и не потому, что дети орут весь урок, а потому, что директор не в себе. В итоге из той школы разбежался весь коллектив, остались одни бабушки, которым просто некуда было идти. Меня хватило на два года. Потом я просто не выдержала, пришла, написала заявление об уходе и начала заниматься репетиторством.

Одна из причин увольнения из школы — проблемы в коллективе.
Одна из причин увольнения из школы — проблемы в коллективе. Фото: АиФ/ Надежда Кузьмина

Если бы я изначально в какую-то другую школу попала, возможно, я бы и осталась работать. Мне это нравилось. До сих пор я общаюсь с некоторыми учениками, но, если вспомнить тот коллектив, атмосферу, «змеиный клубок», то нет, я не жалею, что ушла. Для примера расскажу случай. Был у нас в школе молодой преподаватель информатики, который иногда подвозил меня. Он просто ехал мимо моей остановки, видел, что я стою, мёрзну зимой, и совершенно бескорыстно подбрасывал до работы. Так выяснилось, что на работе на него имела виды одна из учительниц, хотя он был давно женат. И вот эта преподавательница пришла со мной разбираться, якобы, у нас с ним роман. А перед этим расцарапала информатику всё лицо чуть ли не на уроке. И такие «скандалы-интриги-расследования» случались в нашей школе чуть ли каждый день. Зачем мне это надо?

Шесть лет я учу детей на дому и понимаю — это моё. Здесь каждый участник заинтересован в процессе, дети нервы не мотают, да и я, собственно, ни к чему не привязана. А заработки в четыре раза выше, чем я получала раньше в школе за месяц.

Татьяна Ткаченко, Краснодар, 55 лет, учитель истории

В середине 80-х я получила диплом историка и начала работать учителем в обычной краснодарской школе. Сразу пришло понимание, что я выбрала более сложную профессию, чем казалось. Мало хорошо знать свой предмет и интересно его преподавать — нужно понимать детскую психологию, быть искренним, терпеливым. Но трудности не пугали, потому что работа приносила моральное удовлетворение и давала ощущение нужности. В то время педагоги пользовались большим уважением общества, да и государство о них тоже не забывало.

В 90-е ухудшилось не только отношение к учителям, но и условия работы. Но на тот момент я уже привыкла к школе и просто не могла представить жизнь без своих учеников. Общение с детьми помогает держать себя в тонусе и быть в тренде, как сегодня говорят. С ними, особенно с мальчишками, намного проще быть честной. В общем, я продолжала работать с надеждой на лучшее. И в двухтысячных годах действительно произошло немало позитивных перемен. Нам повышали зарплаты, стали давать президентские гранты. В 2006 году я тоже получила грант. Но работать становилось всё труднее при том, что отдача от моего труда уменьшилась.

Учителей завалили пресловутой бумажной работой, из-за которой стало оставаться меньше времени на детей и самообразование. Мы стали составлять разные таблицы успеваемости учеников, сдавать табели посещаемости, писать тематические планы, которыми раньше занимались методисты. К обычным журналам добавились электронные, которые нужно параллельно вести. После уроков ещё нужно несколько часов просидеть с бумажками, перед компьютером. На педсоветах стали меньше говорить о детях и больше — о документации. Учителя начали шутить, что дети мешают работать. А вышестоящие органы вместо того, чтобы помогать нам, устраивали бесконечные проверки. В результате я стала уставать сильнее, чем в те времена, когда у меня было больше детей и классов.

Многие убеждены, что работа учителя — это призвание и образ жизни.
Многие убеждены, что работа учителя — это призвание и образ жизни. Фото: АиФ/ Александр Власенко

Правы люди, называющие учительство призванием и образом жизни. Я никогда не жалела, что выбрала этот путь. Школа многое мне дала. Одни только слова благодарности бывших учеников спустя много лет очень дорогого стоят. Кстати, как ни странно, троечники порой оказываются куда более благодарными, чем отличники. С некоторыми из ребят мы стали хорошими приятелями. Дети — это главное, что держит в школе, ради них хочется работать. И всё-таки с годами начинаешь задумываться о соотношении приложенных усилий и полученной отдачи. Одно время у нас были хорошие премии, но потом их урезали, и мы остались почти на голых окладах. За стаж и звание «Отличник народного просвещения» мне доплачивали всего пару тысяч. Чтобы зарплата была повыше, приходилось набирать больше часов и заниматься классным руководством, а это ещё целая куча обязанностей. Но всё равно получалось 20 тысяч с копейками. Я считаю, что при моём опыте и стаже это очень мало. В общем, всё накопилось, наболело, и после 30 лет педагогической деятельности я решила уйти.

Конечно, свою роль сыграло и ещё одно обстоятельство. Наша семья открыла свой магазин, и я стала заниматься торговлей. Шучу с друзьями, что выполнила совет одного из наших политиков. Не могу сказать, что мне это очень интересно или приносит большое моральное удовлетворение. В школе больше жизни, и первое время мне казалось, что я сделала ошибку. Думала, что лучше бы осталась работать до пенсии. Привычка — сильная вещь. Но со временем всё это прошло, и я начала видеть плюсы в своём новом положении. Здесь тоже общаешься с людьми, но зарабатывать можно больше при тех же трудозатратах. При этом теперь я сама себе начальница и у меня больше свободного времени. С бывшими коллегами и учениками я продолжаю общаться. Кстати, большинство из них с пониманием отнеслись к моему решению уйти, хотя и не скрывали сожалений об этом. Без ложной скромности могу сказать, что я была хорошим учителем.

Мария, Челябинск, 45 лет, учитель русского языка и литературы

Я никогда не мечтала стать учительницей. Но так вышло, что поступила в пединститут на филологию, а окончив, стала работать в школе. В принципе, в первые годы, по молодости, я ничего особенного не замечала. Ну, работа и работа, дети и дети.

Осознание, насколько гнила и испорчена система образования, пришло позже. Плохо всё: изменившаяся не в лучшую сторону учебная программа, учителя, ненавидящие друг друга, директор-самодур, дети, дрожащие от двоек, родители, не знающие, как помочь им нормально отучиться. Не знаю, как в других, в нашей школе всё было именно так. Бабский коллектив, сплетни, слухи, подсчёт чужих зарплат, битвы за уроки-часы, интриги с руководством.

Не могу сказать, что мне не нравилось абсолютно всё. Помню в моем классе троих мальчишек-хулиганов. На них все учителя ходили жаловаться директору, когда их класс приходил на урок, коллеги мои рыдали, пили валерьянку и пророчили им десятилетия зоны в будущем. На моем уроке они тоже вели себя несносно. Да ещё и были в моем классе, где я была руководителем. Я попробовала не кричать на них, не обижаться, не обращать внимания, а оставила как-то после урока всех троих и говорю, русский вам нужен — всё равно будете сочинение писать при поступлении, хоть куда. Не хотите — не ходите вообще на мои уроки. Я с директором решу вопрос. Ставлю всем двойки за год и всё. Они напряглись, но ходить на уроки не перестали. Всё так же устраивали истерики, издевались, смешили класс, «стояли на ушах». А потом на одного из них — Лёню, школа отдала документы в детскую комнату милиции. Он разбил стёкла, обозвал физрука и тому подобное. Вот тогда он и пришёл ко мне, плакал, клялся, что больше в жизни ничего подобного не повторится. Я удивилась: чего он так напугался? Оказывается, отец сказал, мол, знай меру. Веселишься — веселись. Загребут в милицию — отмазывать не буду, поедешь в колонию для малолеток. А папаша этот отсидел полжизни. И я вместо родителей пошла с парнем по следователям, заполняла протоколы, спорила, поручалась за него и двоих друзей, доказывала, что мальчишки гадят, но, по сути, безвредны. Я ведь знала, в какой среде они живут. В общем, помогла Лёне. От него отстали. Хулиганств на моих уроках больше не было. До сих пор, спустя 10 лет после окончания ими 9 классов, мы общаемся в соцсетях. Ни один не сидел и не сидит. У Лёньки растёт дочь. Маша, между прочим. Они мне пишут, если что — за вас мы горой.

Вот странно, но не помню ни одного отличника. Только эта троица запала в душу. А ещё — учителя, которые друг другу за глаза кости мыли. Говорили такие вещи, что ужас. У исторички среди учителей, подчеркну, не учеников, была кличка «Ирка-вонючка», потому что она не пользовалась дезодорантами. Про Юлию Ильиничну, по трудам, говорили, что она не может родить, потому что перенесла сифилис. Про молодую, только поступившую учительницу биологии, что спит с охранником. А ему на вид лет 80. В общем, учителя только кажутся белыми и пушистыми.

Я ушла из школы, отработав там 17 лет, в СПТУ преподавать всё те же предметы. Меня переманили уверениями, что здесь совсем другие ученики, взрослые люди, знающие, чего хотят в жизни, а не школота. На первом же уроке я попросила кого-то процитировать что-то из Пушкина. Думаете, хоть один смог? Нет! Девушка подняла руку и говорит: «А нам прошлая учительница говорила любой стих учить, любого автора, и ставила „5“». Я подошла к их куратору и спрашиваю: «Им вообще ничего не задавать? Не нужна литература?». Та глаза потупила и прошептала: «Вы же понимаете, кто идёт к нам... Кто не попал ни в вуз, ни в техникум».

Но ушла я не из-за этого. Мальчишка потерял в стенах училища телефон. Другие ребята его нашли и не прикарманили, а отдали охраннику. Думаете, аппарат вернулся хозяину? Как бы не так! От охранника его уже добиться не смогли ни мы, ни родители учащегося. Он твердил какую-то ерунду, мол, оставил на столе, а потом сменился, ушёл домой, и телефона не стало. Мерзко, обидно. Своровал не ученик, а тот, что, по сути, его должен защищать.

Я поняла, что перегорела, что детям не нужны знания, а педагогам — умные ученики. Что ещё немного — и я буду рыдать на уроках от их незаинтересованности и своего бессилия. Я решила помогать тем, кому действительно интересно, кому надо, кто мотивирован на результат. Сейчас веду частные уроки. Это даже не репетиторство, а больше. Я беру детей, довожу их до окончания школы, готовлю к ЕГЭ и другим экзаменам. Работаю не по программе, а по своему пониманию, как лучше, чтобы систематизировать их знания, вселить в головы грамотность. Не передать словами, какое счастье для педагога видеть результаты своих трудов! В этом году одна девочка, которая училась в школе весьма посредственно, написала ЕГЭ по русскому языку на 93 балла. Родители её подарили мне шикарное кольцо с бриллиантами. Сверх оплаты, которую вносили за неё постоянно. Ребёнок поступил на бюджет на престижную специальность. Обществознание и математика у неё сданы так себе, а мой предмет вытянул сумму баллов.

Сейчас зарабатываю примерно столько, как платят в школе. Ни о чём не жалею. Да, педстаж у меня не идёт. Чуть-чуть не хватило до пенсии по выслуге. Зато я увидела краски жизни, сберегла остатки нервных клеток и посвящаю массу времени своей семье.

Татьяна Г., Ахтубинск, 46 лет, учитель английского языка

В общей сложности я проработала в школе 18 лет и ушла не из-за плохой жизни. У меня зарплата по школьным меркам хорошая была, плюс репетиторство. В 2010 году мы с мужем начали бизнес — производство металлоизделий. Предпринимательство я оформила на себя. Захотелось попробовать что-то новое, да и уверенность была, что если не получится, всегда могу вернуться в школу. Наоборот, мне было даже страшно уходить от стабильности и гарантированной пенсии.

Педагоги, ушедшие из школы, скучают по работе и своим ученикам.
Педагоги, ушедшие из школы, скучают по работе и своим ученикам. Фото: АиФ/ Надежда Кузьмина

Я даже не помню такого, чтобы у нас кто-то ушёл из школы в моем возрасте в бизнес. Уходили те, у кого не было педагогического образования, не по профессии работали, находили место по специальности, как правило, в гарнизоне, и увольнялись. У нас были такие, что просто в другую школу переходили, сейчас работают нормально в другом коллективе. А чтобы в бизнес, я не помню такого.

После того, как я уволилась из школы, мой круг общения резко ограничился, все знакомства оборвались. В общем, я даже жалела, что ушла. Скучала по общению с детьми, коллективу (у нас как-то подобралась компания одного возраста), конечно, «тёрки» с администрацией были, скандалы, слёзы и даже оскорбления, но это как-то ушло. Поэтому, в 2011 я возвратилась. Вернулась на год, но не смогла совмещать. С утра до 14.00 — школа, потом работа в офисе и репетиторство до 18.00. Ведь в школе надо работать, отдаваясь полностью, делить с другой работой нельзя. Так что пришлось уйти совсем, но теперь я уже не жалею. На школьную зарплату сейчас я уже не выживу. А вообще, у нас в школах сейчас много молодежи, каждый год кто-нибудь приходит. Меня приглашают на праздники, и я вижу, что после меня уже пришли около десяти новых педагогов. Даже парни есть. Девчонкам легче, я думаю. Если муж есть, да ещё и военнослужащий, то просто работай в удовольствие, а не ради зарплаты. Но это у нас, в военном городке. А если зарабатывать, то это конечно, не в школе. Мужчина-педагог может рассчитывать на 25-30 тысяч, не больше. Но в городах вроде Москвы, учителя, думаю, хорошо получают.

Одна из причин увольнения из школы — проблемы в коллективе.
Учителя, ушедшие из школы, уверены, что на школьную зарплату прожить нельзя. Фото: АиФ/ Надежда Кузьмина

Нагрузка конечно большая — бумаг полно, отчётности всякой, все эти дневники электронные, внеурочная работа, нервы, родители не всегда сознательные, но как я поняла, хорошо там, где нас нет. У меня сейчас не меньше бумаг и нервотрёпки. В материальном плане и независимости не жалуюсь. Правда, на пенсию пойду только в 55, если пойду...

Ирина С., Санкт-Петербург, 29 лет, учитель хореографии

После хореографического училища я пошла работать педагогом-хореографом в общеобразовательную школу. Там создавали театральную студию. Собралось много молодых преподавателей, которые хотели заниматься с детьми вокалом, танцами, ставить спектакли.

Поскольку студия для ребят была бесплатная, то приходили те, кто хотел, начиная с первого класса и заканчивая 11. Я вела эстрадные танцы, некоторые дети пели — мы делали для них номера, ставили музыкальные спектакли. Коллектив был очень хороший. Все коллеги ориентированы на результат, молодые, задорные. Студия развивалась, ребята были готовы сами ночью шить костюмы, что-то придумывать, искать музыку. Руководство школы — душевное, во всём шло навстречу и по-настоящему было заинтересовано, чтобы в школе было творчество, которое не стыдно показать на уровне района.

Мне же очень хотелось попробовать себя в классической хореографии, а не совмещать номера с театральными постановками, и я решила уйти в частную балетную студию. Там были уроки у станка, на пуантах, с детьми, которые целенаправленно хотят заниматься танцами. Я преподавала основы хореографии. Для старших ребят, конечно, были педагоги, которые окончили то же Вагановское училище, бывшие артисты классического балета. В итоге я поработала там какое-то время и уволилась. Оказалось, что такая хорошая атмосфера, в которую я попала сразу после учёбы в обычной школе, к сожалению, далеко не везде.

Я до сих пор общаюсь с некоторыми из своих первых учеников, они рассказывают о своих успехах. Сейчас та театральная студия развилась. Дети учатся петь и выступать, а потом проходят кастинги в престижные учебные заведения.

Если честно, я жалею, что ушла из общеобразовательной школы. Надо было повременить, подумать. После колледжа я не сразу оценила коллектив, который готов тебе помогать и поддерживать. Это очень редкое явление. В нашей работе всё зависит от человеческого фактора, как к тебе будет относиться тот же директор, другие педагоги и, если есть хорошие отношения и все думают о творчестве, это надо ценить.

Оцените материал
Оставить комментарий (8)

Самое интересное в соцсетях

Топ 5 читаемых



Самое интересное в регионах