Владимир Полупанов, АиФ.ru: Ляйсан, признайтесь, какая спортивная награда досталась вам самой дорогой ценой?
Ляйсан Утяшева: Всё, что я выигрывала в этот период, когда у меня болели ноги. Тот же Кубок мира в Берлине был для меня очень важен, потому что я в первый раз возглавила список сборной России. Мы поехали туда без победоносного «щита сборной» Кабаевой и Чащиной. Девочки постарше. И они на себе тащили груз ответственности. Всё, что было выиграно нами в командном зачёте, благодаря этим двум первым номерам. Понятно, что я тоже вносила свою лепту. Помню, в Нидерландах в финале Гран-при я обошла по очкам Кабаеву. Такой шум поднялся. Ляйсан выиграла Алину! От неё ждали только золотые медали. А к третьему номеру всегда меньше претензий. Как к нашим футболистам. Не получилось? Ну, понятно, ожидаемо. А если выиграли — вау! В Берлин я впервые приехала в статусе лидера сборной России. И у меня тогда уже нога начала «скрипеть». Я очень боялась признаться в том, что у меня серьёзная травма.
— Почему?!
— Потому что ты в этот момент боишься потерять всё, к чему шёл столько лет. Я чувствовала себя, как любой человек, который идёт сдавать анализы и боится получить результат. В Берлине мне пришлось соревноваться с лютыми именитыми соперницами, и я выиграла всё. Мне Ирина Винер стоя аплодировала. Чтобы Винер хлопала стоя — это надо заслужить. Она, конечно, тебя похвалит, но потом скажет: «Лисичка, ты же понимаешь, тут не докрутила, там не доделала. Надо работать дальше». И ещё у Ирины Александровны есть коронная фраза: «Постояли на пьедестале. Поблагодарили Бога, страну. Флаг поднялся. Спели гимн. А потом сошли с пьедестала — корону сняли и пошли дальше. Вы никто и звать вас никак». Вот с этой установкой и иду по жизни. Постояла, послушала аплодисменты в свою честь. Отряхнулась. И пошла начинать с нуля.
— Вы вернулись в профессиональный спорт после 6 операций. Как такое возможно?
— И Винер, и доктора в один голос говорили, что та травма, которую я получила — это приговор. Обычно после такого карьеру заканчивают. Потому что ладьевидная кость не срастается. Вариант был один — вшить имплант. Ещё вопрос — приживётся или нет. С этой травмой можно ходить, но сильно хромая. При каждом шаге боль «простреливает» от ноги до зубов. В какой-то момент я начала гасить её обезболивающими, потом начала к ней привыкать. Потом стала убеждать себя, что с этой травмой можно жить. «Ну, похромаю, — говорила я себе, — буду ходить не в элегантной обуви, а кроссовках и угах».
Это сейчас в интервью я легко об этом рассуждаю. А сколько было слёз моих, маминых... Я перенесла 6 операций, которые длились по 5-7 часов на обеих ногах с пересадкой костной ткани. Наркозы, восстановления, депрессии. Это была экспериментальная операция под рентгеновскими лучами, которую делали хирурги Макаров и Архипов — два наших медицинских светила. «Лисичка, ты у нас первопроходец», — говорили они. Я дала разрешение, потому что хотела спасти стопу и вернуться в гимнастику.
Я прошла через огонь, воду и медные трубы и доказала, что в спорт можно вернуться даже после 6 серьёзных операций.
Врачи при этом говорили: «Мы тебя чуть-чуть „подлатаем“. Ты полгода походишь на костылях и вернёшься к обычной жизни. Но со спортом всё равно придётся расстаться». Мне этого было недостаточно. Я очень хотела вернуться в гимнастику, хотя прекрасно понимала, что не стану олимпийской чемпионкой. Пока мы возились 2 года с операциями, на моё место в сборной пришли другие девочки. Скамейка запасных в художественной гимнастике очень длинная, благодаря системе, которую выстроила Ирина Винер. Незаменимых нет. Одна выбыла, следующая тут же занимает её место.
Винер мне сказала, что я «девочка вопреки». Возможно, меня и любили больше не за награды, а потому что во мне люди увидели что-то родное, понятное, ведь у каждого человека есть своя боль. Во мне увидели человека, который эту боль победил. Я первая заговорила о том, что не надо никого винить в травмах (мол, какой-то врач допустил ошибку, что-то недосмотрел).
Я прошла через огонь, воду и медные трубы и доказала, что в спорт можно вернуться даже после 6 серьёзных операций. Два года ходила на костылях. А потом вернулась. Меня то снимали с соревнований, то оставляли. И я выигрывала сразу 6 медалей Кубка мира. Западная жёлтая пресса захлебывалась от желчи: «Эти русские только прикрываются травмами». Читала такое про себя в 16-17 лет, конечно, и моя психика не выдерживала. Но это закалило и сделало меня пуленепробиваемой. Я улыбалась и всем говорила: «Спасибо».
Со своим темпераментом я могла бы наломать таких дров, если бы не было Ирины Винер.
— Ирина Винер призналась в каком-то интервью, что занимается чуть ли не устройством личной жизни своих подопечных. Это так?
— У неё прекрасное чувство юмора. Она же нам как мама. И ей не всё равно, что происходит с девчонками после спорта. Она, как и любой родитель, имеет право знать, кого «дочки» любят. Или «Кто это там нам не перезванивает?». И ещё у неё любимое выражение: «Кто нам нервы делает?» (смеется).
Я к себе долгое время никого не подпускала. А когда Винер познакомилась с моим будущим мужем Пашей Волей, пообщалась с ним — долго смеялась. При этом знакомстве я в какой-то момент даже почувствовала себя лишней. Паша после встречи с ней вышел и сказал мне, подняв большой палец: «Великая женщина! Просто супер!». Многие родители не знают, как заставить ребёнка посуду помыть или поговорить с ним в подростковом возрасте. Он хлопает дверью, уходит и замыкается. А в сборной 8 таких девочек в возрасте от 13 до 17 лет. И все красавицы, за которыми ухаживают. Попробуй заставь их работать и выкладываться до конца. Со своим темпераментом я могла бы наломать таких дров, если бы не было Ирины Винер. Мы же все были в спорте. Романтика, отношения и свидания начались намного позже, годам к двадцати.
— Вас держали в ежовых рукавицах?
— Таковы правила. Это просто дисциплина. Да и некогда думать о мальчиках, если у тебя бесконечные тренировки, сборы, соревнования. Это же очевидно — чем раньше девочка начинает жить взрослой жизнью, тем быстрее начинает меняться её фигура. Ну, не может бочонок кататься по ковру. Это некрасиво. Наш вид спорта очень похож на балет. А в балете специально грудь перетягивают и худеют. В гимнастике то же самое.
— Вы тоже себе грудь перетягивали?
— У меня её просто не было (смеётся). Вес был маленький. У меня только лет в 20 какие-то округлости появились.
— У Ирины Винер только кнут или пряники тоже бывают?
— Она сразу спрашивает: «Мы работаем или нет?». В каждом рабочем коллективе это можно принять за кнут. Но по сути, никакого кнута там нет. Либо ты работаешь, либо уходишь. По-моему, это честно. Освободи место другой, которая хочет. Нет места для капризов: хочу — не хочу. Это жесткая дисциплина. Если бы такая была в тех видах спорта, которые у нас «хромают»...
— Например, в футболе?
— Да. Кстати, наши ребята на чемпионате мира в России показали, что тоже могут собраться, если очень надо. Я была одним из послов на ЧМ, и на пресс-конференции мне задали вопрос: «Ляйсан, как спортсменка можете сказать, каковы шансы нашей сборной в матче со сборной Испании? Сколько голов мы получим в свои ворота?». Меня это даже оскорбило. Это всё равно, что смеяться над младшим братом, который очень старается, но у него что-то не получается в силу возраста. В нашей стране провели грандиозный чемпионат мира, который был прекрасно организован. До сих пор нам прилетают комплименты со всего мира.
— Он официально признан самым лучшим.
— Да. «Наших ребят надо поддерживать. Им самим страшно. Вы еще увидите, — сказала я тогда, — наш футбол только начинается. И ребята ещё нас удивят». Я так сильно верила в них. И вся страна в них поверила. Помните матч с Испанией? Удивили. У нас есть хорошие футболисты. Есть потенциал. Но нужна такая же дисциплина, как в гимнастике. У нас в гимнастике каждый день был чемпионат мира. Мы не собирались от чемпионата к чемпионату, а каждый день выходили ковёр словно это был чемпионат.
Я знаю, что надо есть, чтобы держать себя в форме и что мне дает энергию. А не просто вкусно или невкусно.
У Винер была установка: если хочешь быть в сборной, отвечай этому уровню. Выкладывайся на все 100. У нас контрольные тренировки могли быть каждый день. На них вызывались судьи, которые судили так же строго, как на соревнованиях. В какой-то момент ты чувствовал себя универсальным солдатом. И понимал, что по-другому никак.
Мне по сей день это помогает в жизни. Поэтому у меня масса проектов. Я знаю, что надо есть, чтобы держать себя в форме и что мне дает энергию. А не просто вкусно или невкусно.
— Вы едите невкусную еду?
— Ту еду, которую я ем, уже полюбила. В курсе «Сила Воли» я адаптировала дисциплину гимнастики и пытаюсь показать, что даже в разных аспектах жизни это может быть полезно каждому человеку.
— Каковы основные правила?
— Если брать питание, то надо убрать всё жирное и мучное, сахар в любом виде. Мёд, фрукты, изюм, чёрный шоколад можно и нужно. Вот откуда нужно черпать глюкозу. Обязательно пить тёплую воду с утра натощак. Избавиться от всех вредных привычек. Почему человек начинает курить? Не может совладать с собой? Слабая сила воли? Я понервничал. А ты не нервничай. Как? Вдох-выдох. Из любой ситуации можно выйти.
— В детстве вы мечтали стать балериной, как Майя Плисецкая. Но стали гимнасткой. Закончив спортивную карьеру, стали танцевать «Болеро». Мечты сбываются?
— Сбываются. Но путь к своей мечте иногда совершенно нельзя просчитать логически. Я все-таки оказалась в балете. Около 10 лет назад меня пригласили поработать в Имперском балете Гедиминаса Таранды. Там как раз классическое «Болеро» в постановке Андросова. Это красиво. Но в своём спектакле я сделала акцент на современные танцы, которые у нас в стране почему-то не так развиты и популярны, как в Европе. На проекте «Танцы» на ТНТ я познакомилась с двумя потрясающими режиссёрами-постановщиками Гариком Рудником и Екатериной Решетниковой. Их стиль, видение, темп, острота передачи мне ближе всего. Они очень хорошо говорят на языке современного танца. Наше «Болеро» — это история взаимоотношений мужчины и женщины, про путь к себе, про любовь в мире сбитых ориентиров и иллюзорных ценностей.
— Про ваш спектакль написано, что он «провокационный и дерзкий», «местами действие становится чересчур откровенным, даже смелым, бросая вызов устоям». Вы там обнажаетесь?
— У нас даже плечо никто не оголяет (смеётся). Наше «Болеро» обросло шаблонами и клише. Сколько бы я сейчас вам не пересказывала сюжет фильма «Крестный отец», рассказ всё равно не передаст красоту фильма. Вы приходите на мой спектакль 11 декабря в зал Барвиха Luxury Village и посмотрите всё своими глазами.
— Много молодых ребят идут в профессиональные танцоры. Как сегодня труд танцора оплачивается?
— Если у танцовщика голова на плечах, и он на сиюминутном пике популярности не начинает гулять и тусоваться, у него это может перерасти, как у Кати Решетниковой и Гарика Рудника, в серьезную профессию и заработок — хореографа-постановщика, дающего уроки и мастер-классы. Танцовщик, который серьёзно занимается ремеслом, режиссёр-постановщик получают очень приличные деньги. Я забочусь, чтобы моих танцоров не обижали и хорошо и вовремя платили. Но у меня, увы, лимит — их всего 9. Но они лучшие.
— Все из проекта «Танцы»?
— Не все, но так случилось, что костяк из «Танцев». С кем-то я познакомилась чуть раньше, благодаря спортивно-танцевальному шоу Алексея Немова, в котором тоже принимала участие на протяжении 10 лет.
— Правда ли, что наставники «Танцев» Егор Дружинин и Мигель друг друга терпеть не могут, или им по сценарию нужно конфликтовать друг с другом в кадре?
— Никакой ненависти между ними нет. Они здравомыслящие, но с разными взглядами и подходами к танцам люди. В жизни они прекрасно общаются. Но в кадре, бывает, крепко спорят. Может быть, отчасти потому, что у нас очень живой и нестандартный проект, нам и вручили премию «ТЭФИ».
— Когда вы проходили по редакционным коридорам, один из наших технических сотрудников тихо спросил меня, указывая на вас: «Это жена Павла Воли?». Не обижает, когда люди знают вас исключительно как жену Павла Воли?
— Нисколько. Это даже очень приятно. Потому что я очень люблю своего мужа. Своё эго я уже столько раз тешила победами и достижениями. Если ваш сотрудник знает меня только как жену Павла Воли — это здорово. Возможно, благодаря «Камеди клаб» он когда-нибудь познакомится и с художественной гимнастикой. И сделает для себя ещё одно открытие.
Ляйсан Утяшева родила сына Павлу Воле? 
Винер: гимнастка Ляйсан Утяшева стала мамой 
Мария Стукова: «Женский бодибилдинг - своеобразный конкурс красоты» 
